Онлайн книга «Как достать Кощея?»
|
Но на этот раз все было иначе. Во-первых, покупки я тащила не на себе, а на Сивке. А во-вторых, лес встретил нас подозрительной, гнетущей тишиной. Никакого Баюна, никакой Лебедяны. Даже птицы, кажется, притихли. На развилке тропинок Лиса Патрикеевна наконец-то меня покинула. Она томно взмахнула ручкой, бросив на прощание: «Ну, я к Кощеюшке! Надо же ему помочь с… э-э-э… неважно, в общем!». И скрылась на тропе, ведущей к владениям Кощея, оставив за собой шлейф сладких духов. Оставшийся путь до терема я брела одна, ведя под уздцы нового коня, и в голове вертелась одна назойливая мысль. Слова цыганки. «Свадьба в зачарованном лесу… Ты в белом… Жених…» «Неужто и правда бабуля вернется и выдаст меня за Енисея?» – с тоской подумала я. Мысль о короне, чего греха таить, оказалась приятной. Я представила себя в столичных палатах. Не в этом кричащем, позолоченном дворце Енисея, а в чем-то старинном, с резными сводами и гобеленами. Я – в парчовом сарафане, в кокошнике, усыпанном самоцветами, что переливаются, как слезы русалок. А вокруг – почтительный шепот: «Королева Василиса Премудрая…» Но стоило представить рядом с собой в этой картине самого Енисея – самодовольного, вечно путающего слова и помешанного на «инклюзивах», – как все очарование развеялось. Может, потому что королевич был глуп и сумасброден? Или потому что мысль о браке по расчету, даже королевскому, вызывала тошноту? А может, потому что я, проклиная свою сентиментальность, втайне все же надеялась на брак по любви? Только где ж эту любовь-то взять в глухом сказочном лесу? Среди ворчливых богатырей, темных магов и котов-пакостников? Но размышления о личной жизни пришлось отложить. Я дошла до терема, привязала Сивку-Бурка к резному крыльцу, занесла внутрь тюки с покупками и снова подивилась несвойственной нашим краям тишине. Лес словно вымер. Пришлось идти к единственному, кто, несмотря на свою вечную меланхолию, мог пролить свет на происходящее. Наина вообще любила все проливать. В основном слезы, но иногда Баюн, движимый редкими приступами сострадания, приносил ей кувшин медовухи – и тогда она вскоре оказывалась под своим дубом, и слезы сменялись сентиментальными песнями о погибшей любви. Впрочем, если ты русалка, воспитанная белками и живешь в дупле тысячелетнего дерева, надо понимать, что некоторые бытовые и эмоциональные сложности неизбежны. Я нашла ее там, у старого дуба на берегу озера. Наина сидела на коряге, печально привалившись к стволу дерева. – Наина! – окликнула я. – Что случилось? Где все? В ответ русалка только всхлипнула. Терпение мое лопнуло. Я подошла ближе и рявкнула так, что с ближайшей сосны посыпались шишки: – Отставить слезы! Что стряслось? Докладывай! Наина вздрогнула, подняла заплаканное лицо с огромными, покрасневшими глазами и, всхлипывая, выдохнула: – Иванушка пропал! Козлинушка на-а-аш! Козлик бе-е-едный! – Как пропал? – не поверила я. – Он же у избы Аленки, на веревочке! – Да нет жеее! – заныла Наина, размазывая слезы по щекам. – Аленка утром пошла дров нарубить… Вернулась… А на скамейке – обрывок веревки! Перегрызенны-ый! И козлика нет! Мы все ужо искали! И Баюн по крышам лазил, и Лебедяна над лесом летала, и Алеша прочесывал чащу! Ни-че-го-шеньки! Тут до меня наконец дошло. Вот куда подевались все обитатели леса! |