Книга Демон в порядке, страница 57 – Ива Лебедева, Ирина Смирнова

Это был танец меча и щита, взаимное утверждение силы перед лицом врага. Мы словно ковали оружие из собственной плоти и гнева. Он был груб, почти жесток в своей потребности доказать, что его не сломить, что цепи — видимые или нет — не удержат его. А я отвечала ему тем же, кусая губы до крови, царапая спину, принимая его ярость и возвращая ее сторицей.

А когда буря стихла и мы лежали в темноте комнаты, слушая, как Йорик ворчит во сне у камина, накатила тишина.

Рука Элиаса, все еще дрожащая от адреналина, легла мне на талию. Я прижалась спиной к его груди, чувствуя под лопаткой ровный, сильный стук его сердца. Никаких слов. Они были бы лишними.

Мы поняли друг друга без них. Он — моя сила, моя крепость. Я — его ясный ум, его стратег. И мы заперты здесь вместе против общего врага. Дыхание Элиаса постепенно стало ровнее, глубже, и я почувствовала, как его медленно покидает напряжение. Только легкое, почти неосязаемое тепло на моей коже — там, где, скорее всего, была его невидимая цепь — напоминало о битве, которая только начиналась.

Следующие дни текли в странном ритме. Внешне — все, как прежде. Суета уборки. Грохот выносимого хлама. Запах свежей краски в гостиной (рискнули!). Моя комната постепенно обретала черты жилого пространства: появился коврик, пара полок для немногих вещей, и даже заварочный чайник с двумя чашками — подарок от Мэри.

Я играла роль усердной домоправительницы, поглощенной исключительно наведением порядка. Элиас, по-прежнему хмурый, но уже без той сокрушительной раздражительности, копался в библиотеке («ищу информацию», — бурчал он в ответ на вопросы) или помогал братьям Горн с особо тяжелыми предметами. Наши взгляды пересекались редко, но когда это случалось — это был не просто взгляд. Это был молниеносный обмен шифром: «Держись».

И Джонатан… Джонатан изменился. Почти неуловимо, но я чувствовала. Его каменная маска секретаря дала трещины. Он по-прежнему был безупречно точен, приносил заказы, передавал распоряжения Лукаса (в основном безобидные). Но теперь в его глазах, когда он смотрел на меня, читалось не просто служебное внимание, а… сочувствие. Глубокая, тягостная жалость. Однажды, передавая коробку с медикаментами (которые я не заказывала), он задержал ее на секунду дольше, и его пальцы слегка сжали картон.

— Вам стоит беречь себя, мисс Маргарет, — сказал он тихо, почти не двигая губами. — Работа… требует много сил. — И быстро отошел, не пересекаясь со мной взглядом.

В коробке, среди бинтов и антисептиков, лежала маленькая баночка дорогого кофе с запиской: «Для бодрости. Дж.». Это было больше, чем вежливость. Это был знак. Знак того, что его возмущение не было пустым звуком. Он чувствовал себя соучастником преступления и ненавидел это. Но его купили и посадили на цепь, как Элиаса.

А через несколько дней Лукас явился снова. Вошел уже без прежнего благоговения, но с явным удовлетворением. Хозяином, осматривающим владения. Его взгляд скользнул по невероятно похорошевшей гостиной, по аккуратным стопкам хлама у двери, приготовленного на вынос, по моему лицу, старательно сохранявшему выражение усталой деловитости.

— Потрясающие темпы, Маргарет, — заявил он, снимая перчатки. — Просто феноменально. Я начинаю верить, что вы действительно волшебница.