Книга Демон в порядке, страница 28 – Ива Лебедева, Ирина Смирнова

— Ты… — начал Редис, но голос предательски дрогнул. Он сглотнул, пытаясь взять себя в руки. — Ты — женщина в моем доме, и твой долг ухаживать за мной.

— Вчера наухаживалась, — отмахнулась я. — Сегодня ты уж сам как-нибудь.

— Это мой дом! И еда… — начал было чертик уже поднадоевшую песню.

— …принадлежит тому, кто ее сначала заработал, а потом разогрел и поставил на стол, — закончила я за него, указывая ложкой на вторую миску, стоящую напротив. — Садись и ешь, пока я добрая. И не ори. Утро добрым не бывает, особенно в музее ужасов.

Колебался он пару секунд, но гордость недолго поборолась с голодом. Голод победил нокаутом в первом же раунде.

Редис плюхнулся на табурет, схватил столовые приборы, хлеб и набросился на завтрак. Ел он молча, мрачно, но с такой скоростью, что я заволновалась, как бы ложку не проглотил. Йорик, получив свою порцию в миску, блаженно фыркал где-то под столом.

Черт что-то едва слышно ворчал под нос — по-моему, на само мироздание. Но без агрессии. Больше всего походило на бурчание медведя, которого не вовремя разбудили, но не тронули запасы меда.

Я наблюдала за ним, отхлебывая кофе. Вымытый, выбритый, в чистой одежде… Да, определенно красавчик. Черты лица правильные, сильные. Рога… рога придавали облику какой-то дикий шарм. Этакий стиль «роковой демон после СПА». Жаль, выражение лица всегда такое, как будто он только что наступил в то, что уже переварил и отложил Йорик.

— Ну что, ваше сиятельство, — начала я, когда первая волна голода схлынула, — завтрак удался? Превосходно. А теперь давай поговорим о справедливости и чести благородных господ.

Редис мгновенно насторожился, прищурив зеленые глаза.

— О чем ты?

— О том, — я сладко улыбнулась, — что еду, особенно такую вкусную и горячую, благородные господа обычно отрабатывают. Особенно те, у кого есть чувство собственного достоинства и понятие о чести. — Я сделала паузу для драматизма. — А то как-то стыдно, знаешь ли. Объедать бедную, одинокую женщину, вкалывающую тут как проклятая, чтобы навести порядок в твоем доме.

Черт распахнул зеленющие глаза и покраснел. Сначала слегка, потом густо, до кончиков ушей. Даже закашлялся, потупил взгляд в пустую кружку. Йорик, закончивший свою трапезу, уселся рядом с его стулом и уставился на него преданными глазами, как бы говоря: «Ну да, старина, она права. Жизнь вообще сложная штука, если ты не маленький породистый пес, которого кормят просто за красивые глазки».

— Ты… — начал он и замолчал. Потом поднял взгляд. В глазах бушевало противоречие: остатки высокомерия, смущение и… вынужденное признание правоты. — Что… что ты хочешь?

— Ничего сверхъестественного, — хмыкнула я, убирая посуду в раковину и направляясь в холл. Оба мужчины, шерстяной и рогатый, побрели за мной. — Продолжай то, что начал вчера. Вон там, за занавеской. — Я кивнула в сторону вчерашней ниши. — Разбирай свой бедлам. Откладывай «очень важное». Остальное — в кучу на выброс. Как вчера. Только без скандалов, поломанных корзин и побегов. И… — встав, я подошла к столу, где стояла та самая, починенная веревкой корзинка с его «сокровищами»: книгой, шкатулкой и прочими находками, — вот, твое имущество.

Он посмотрел на корзину, потом на меня, потом снова на корзину. Сомнение читалось в каждой черточке его лица. Он явно не хотел ничего разбирать. Но крыть-то было действительно нечем. Есть ведь хочется каждый день. И желательно не по одному разу.