Книга Северный ветер, страница 35 – Александрия Уорвик

Спор братьев тут же обрывается.

– Прошу прощения, – бормочу я.

Намереваюсь покинуть зал, изящно шурша юбками, со всей грацией и самообладанием трезвенницы, но цепляюсь за ножку стола, лечу и крепко грохаюсь на пол.

Торопливые шаги. Кто-то приседает рядом, скользит ладонью по моей пояснице. Меня вдруг с головой окутывают ощущения, запахи влажной земли, свежей зелени, тепло ласкового ветра, что перебирает пряди волос, прилипших к моей вспотевшей коже. Врываются еще шаги, более тяжелые, основательные. Поднимаю голову и успеваю увидеть, как искажается вечно бесстрастное лицо Короля стужи.

– Отпусти ее! – рявкает он, стремительно приближаясь.

Зефир отступает, с невозмутимым видом вскинув руки.

Крупные ладони обхватывают меня за плечи, поднимают на ноги. Перчатки, что обтягивают его пальцы, прохладны, но под ними скрывается тепло его кожи.

Не думаю, что Король стужи представляет, насколько я пьяна, потому что едва он меня отпускает, земля снова устремляется к моему лицу. Выругавшись, он успевает поймать меня прежде, чем я снова падаю на пол.

– Ты пьяна.

Отстранившись, тяжело приваливаюсь к стене. Камень холодит взмокшую спину, принося облегчение.

– Очень.

– Предложил бы помощь, но… – подает голос Зефир.

– Я сам справлюсь со своей женой, брат.

Ответ короля на мгновение прорывается сквозь туман. Ну конечно, он будет говорить обо мне, как о собственности, а не человеке с мыслями, убеждениями, чувствами.

Западный ветер переводит взгляд с брата на меня и обратно, откровенно забавляясь.

– Вижу-вижу, Борей. Женат на женщине, которой отвратительны твои прикосновения. Тоже мне, удивил.

Он улыбается, и я уверена, его зубы заострились.

Король вытягивается жесткой струной. Зефир выпустил стрелу, и она попала точно в цель.

– Можешь быть свободен, Зефир.

Западный ветер низко кланяется в мою сторону.

– Рен, я надеюсь, во время моего пребывания здесь наши пути еще пересекутся.

И на бесшумных, легких ногах он покидает обеденный зал. В отсутствие Зефира я вновь осознаю, насколько велик Король стужи, как ростом, так влиянием, как глубоко, слишком глубоко проникает его взгляд.

– Я удаляюсь в свои покои! – заявляю, отталкиваясь от стены.

Меня тут же заносит в сторону. И теперь, когда брата нет рядом, король не утруждается помощью. Я врезаюсь в ближайший стул.

– Орла! – гаркает король.

Топот ног.

– Да, господин?

– Проводи мою жену в ее покои. И чтобы она не расшиблась по дороге.

Первая осознанная мысль после пробуждения – что я мертва.

Ломит все тело. Под кожей вялыми толчками перетекает кровь. В голову долбит, долбит, долбит боль. С закрытыми глазами тянусь коснуться виска, и рука дрожит. Боль не унимается. Если я еще не мертва, значит, близка к этому. Во рту будто сплошной мел.

Медленно заставляю себя сесть, опираясь спиной об изголовье кровати. Очень зря.

Желудок яростно взбрыкивает. К горлу подкатывает желчь, и я едва успеваю схватить с прикроватной тумбочки вазу, прежде чем вчерашний ужин хлещет наружу. Едкая вонь вызывает новую волну тошноты. Меня выворачивает до тех пор, пока желудок не сводит сухой судорогой. Затем я наконец возвращаю вазу – теперь полную рвоты – на тумбочку, а сама валюсь обратно на подушки.

Стук становится таким громким, что я не могу больше не обращать на него внимание, однако исходит он не из моей головы.