Книга Северный ветер, страница 235 – Александрия Уорвик

Борей, словно почуяв мои желания, начинает двигаться, вперед-назад. Правда, медленно. Но не менее приятно.

– Только скажи – и я остановлюсь, – бормочу я между движениями языка. Поднимаю взгляд сквозь ресницы, сталкиваюсь с его пылающими черными глазами. – Если, конечно, сможешь.

Борей замирает.

– Демоница.

Он хватает меня под мышки, вздергивает вверх и впивается в губы, проникает вглубь, похищает все до последней сладкой капли. Моя голова откидывается назад. А он все берет, и берет, и берет, и когда я уже без сил, и перед глазами все кружится от нехватки воздуха, все тело размякло и грудь особенно чувствительна, Борей втягивает в рот мой сосок.

Вскрикиваю, прижимаясь крепче. Его язык. Борей одаряет вниманием другую грудь, мнет ее пальцами, ласкает напряженную горошинку влажными, плавными мазками. Все мое естество содрогается в нетерпении.

– Сильнее, – выдавливаю я.

Зубы коротко смыкаются, язык зализывает то же место. Недостаточно сильно. И близко. Каждый раз, когда я выгибаюсь навстречу, Борей обхватывает губами кожу вокруг соска, посасывает, обводит изгибы бедер ладонями, снисходительно, медленно. А исступленная настойчивая пульсация все нарастает.

Отстранившись с разочарованным рычанием, я утягиваю Борея на кровать. Здесь восхитительно удобно осыпать его шею и ключицы легкими поцелуями. Мне представлялось, как Борей устремится к разрядке, но ему, похоже, нравятся прикосновения, что скорее нежны, чем порочны. И я вспоминаю, сколько столетий он провел в цитадели совсем один. Когда к нему в последний раз притрагивались с состраданием, заботой?

Задеваю губами уголок рта, обхватываю ладонью лицо и, отодвинувшись, разглядываю Борея. Его волосы в беспорядке ниспадают на плечи, густая чернота ночного неба.

– Ты хорошо это скрываешь, – шепчу я, – но ты не такой уж холодный человек.

Повернув голову, он касается губами моей ладони.

– Я не человек, – отвечает Борей так же тихо. – Я бог.

И он вновь движется. Дорожка поцелуев спускается все ниже, ниже, ниже. Борей раздвигает мои ноги плечами, оглаживает грубыми ладонями живот, а я смотрю в темный потолок и гадаю, как же я оказалась в постели Короля стужи. Падение вышло медленным, неохотным. Даже сейчас я удивляюсь, как же он выбирает меня – тощую, покрытую шрамами смертную, – когда может заполучить любую.

– Я… – хватаюсь за одеяло, вдруг остро ощутив желание спрятаться. – У меня грудь маленькая. И я костлявая. И шрам…

Борей поднимает голову. Мы встречаемся взглядом, и его глаза мягко светятся нежностью.

– Мне нравится, что твоя кожа не совсем гладкая. Мне нравится твое тело. Мне нравится каждая частичка тебя, Рен.

– Я не совершенна.

– Совершенство недостижимо. Ты не сторонишься моих шрамов. Так почему же я должен сторониться твоих?

У меня дрожат губы. Он так добр, что мне трудно продолжать самокопания. Так что я откидываюсь на подушки, глубоко вздыхаю и позволяю себе погрузиться в ощущения.

Борей прикусывает кожу в изгибе моей талии. Одна рука прижимает бедро, другая тянется вверх, к груди. Большой палец играет с соском, покрасневшим, до боли чувствительным. От легкого щипка по телу, будто молнией, покалыванием разбегается тепло.

А потом рот короля оказывается между моих ног, влажный жар вырывает у меня стон, и я хватаю подушку, накрываю лицо, чтобы заглушить позорные звуки. Широкие плечи Борея не дают сомкнуть ноги. Язык снова проходится по влажным складочкам, и я прерывисто вскрикиваю, неосознанно вскидываюсь, чтобы продлить пылающее удовольствие. Борей раздвигает мои бедра шире. Разгоряченной плоти касается холодный воздух, заставляя вздрогнуть. Подушка вдруг исчезает.