Книга Северный ветер, страница 192 – Александрия Уорвик

– Ты пугаешь Орлу. Она пытается помочь, неблагодарный ты дикарь.

Борей ерзает, глядя то на меня, но на ведро, то на вино.

– Боишься капельки боли? – ласково интересуюсь я, хлопая ресницами.

О, кажется, я получу массу удовольствия.

Смачиваю тряпицу и уже тянусь к Борею, как вдруг он вскидывает руку, и вокруг моего запястья сжимаются сильные пальцы. Обнаженная грудь прерывисто поднимается и опускается.

– Ты обучена целительству?

Поджимаю губы.

– М-м… нет. Но знаю достаточно. – Проходит мгновение. – А вот руку придется отпустить.

– Это всего лишь царапина.

– И царапина должна была зажить, но нет.

Еще одно следствие того, что его власть слабеет?

Стряхнув с себя руку Борея, принимаюсь осторожно счищать с его кожи кровь и грязь. Затем берусь за вино. От воспоминаний, как терпкая жидкость льется в горло, сжимается нутро, но я дала слово. Я хочу стать лучше. Я заслуживаю большего, чем прежняя моя недо-жизнь. Мой разум еще никогда не мыслил так ясно.

– Будет больно.

У Борея дергается желвак.

– Давай уже.

В нос бьет запах давленого винограда, все тело сводит от желания, когда красная жидкость льется на открытую рану. Борей напрягается, сыплет проклятиями. Сжимает губы в тончайшую, белейшую ниточку, а потом вздергивает верхнюю, обнажая зубы, и те удлиняются. На коже расцветают пятна теней. Руки стискивают подлокотники стула. Я быстро возвращаюсь к делу, зная, что жжение сейчас и вовсе вспыхнет пламенем.

Схватив чистую ткань, я окунаю ее в горячую воду и принимаюсь протирать кожу вокруг раны. Мышцы живота сокращаются, и Борей шипит очередное пылкое ругательство.

– Жена.

– Ой, цыц.

По бледной коже пробегает дрожь, проступает еще больше теней. Глаза становятся черные, в голосе прорезается звериное рычание.

– Ты меня убиваешь.

При виде того, как он борется со скверной, у меня пересыхает во рту. Из пальцев Борея лезут короткие загнутые черные когти.

– Уже пыталась, – отзываюсь я без капли раскаяния. – Множество раз. Ничего не вышло. Сиди смирно.

– Множество раз? Как…

Выливаю в рану остаток вина, чтобы убить всякие остатки заразы, и Борей срывается на полный муки стон.

– В следующий раз, – замечаю я, – бери с собой Альбу. Не знаю, почему ты не настоял, что тебе нужен целитель.

– Ей лучше присматривать за здоровьем моей прислуги и ж… – король осекается.

После короткой заминки отвлекаюсь от раны.

– Ты хотел сказать «жены», не так ли?

Наверное, я точно схожу с ума, раз такая возможность кажется мне заманчивой.

– Что, если да? – Испытующий лазурный взгляд сталкивается с моим, и у меня перехватывает дыхание. – Твое здоровье важно для меня.

– М-м.

Попытка сдержать улыбку проваливается всецело и полностью. Боги, да я же больна.

Справляюсь с промыванием и перевязкой раны минут за десять. Рана глубокая, но не слишком, швы не нужны – и хорошо, поскольку я в них ничего не смыслю. Развалившись, Борей наблюдает из-под полуприкрытых век, а я делаю последний виток вокруг его живота и завязываю ткань у бедра. Бугрящиеся мышцами плечи покрыты легкими царапинами, а на груди проступает красный, похожий на сыпь, след – похоже, нагрудник натер.

Наконец я отступаю на шаг. Штаны липнут к коже, вымокшие от крови короля.

– Тебе надо отдохнуть.

– Мне надо вернуться к моим людям, – и все же он не двигается с места.

Что-то внутри меня смягчается, когда я вижу глубину его истощения.