Книга Теперь я не Адвокат 2, страница 98 – Михаил Воронцов, Сергей Карелин

— Конечно-конечно! Но в баню я тебе составлю компанию. В такие заведения ходить одной глупо! А теперь замолкаю, точнее, перехожу к официальной части.

Мы договорились, что через пару часов я приеду к ней в офис, а до этого побываю в лаборатории и поговорю с Валентином Палычем.

Профессор (или кто он, уже забыл), находился на работе. Он вообще всегда находился в своем подземелье и никуда в рабочее время не выбирался. То ли дело я. Как пишут в объявлениях, «график работы разъездной».

— Можно приехать за маленькой консультацией?

— Конечно, всегда пожалуйста! К сожалению, начальник безопасности Сергей Петрович куда-то запропастился, а то бы вдвоём могли чем-то помочь!

— Нет, он мне сегодня абсолютно не нужен. Только вы, тут необходимы профессиональные знания.

— Тем более! Жду!

Когда я зашёл в кабинет, Палыч разговаривал по стационарному телефону. Такие мало где сейчас остались, но в генетической лаборатории стояли на каждом столе. Разговор, наверное, был внезапный и очень важный, поэтому встречать меня на проходную Палыч отправил одного из своих подчинённых, молодого нескладного парня, по виду студента-второкурсника, отличника, забывшего о том, что такое «личная жизнь».

Хотя нет. Бывают отличники, точнее, отличницы, в ней неплохо разбирающиеся. Снежана, например.

Ухо Палыча покраснело от прижатой трубки, он молча записывал чьи-то ценные указания на бумагу, изредка повторяя «да, понял», «сделаем», «безусловно» и тому подобное. Мне он указал на стул и, ткнув пальцем в телефонную трубку, скорчил страдальческую рожу, показывая, как надоел ему разговор.

Я пожал плечами, жестом успокоил его — мол, не волнуйтесь, подожду — и приземлился на предложенный стул. Через десять минут беседа всё-таки завершилась.

Палыч в изнеможении шмякнул трубку на металлические «рога» и отшвырнул подальше блокнот, в котором только что писал.

— Куратор из администрации Императора, — воздев руки к потолку, сообщил Палыч. — Граф Шуваев. Как он надоел! Ни черта не понимает, а всё туда же, давать советы и приказывать! Раньше курировал военное строительство, и перенёс методы на новое место службы! Тупой солдафон! И чиновники из его службы такие же! Военные пенсионеры! Маршировали бы себе дальше по плацу, в науке им делать нечего!

— Верю, — поддакнул я. — С этой публикой я знаком. Работать они не умеют, только учить других.

— Как приятно, когда тебя понимают! — воскликнул Валентин Палыч. — Здесь я не могу даже пожаловаться кому-нибудь. Все считаютсчитаю, что граф за одно неосторожное слово скормит их нашей продукции… трусы и подхалимы! Удушливая подземная атмосфера!

— Я, с вашего позволения, отвлеку вас на пять минут.

— Да хоть на шесть! Что случилось?

Я показал ему фотки отрезанной головы гомункула. На некоторых были видны даже оставшиеся иголочки электродов.

— Скажите, что это?

Палыч чуть ли не целую минуту рассматривал фотографии, и его глаза постепенно становились всё больше и круглее.

— Откуда они у вас?

— Не могу сказать. И очень надеюсь, что существование фотографий останется между нами. Даже начальник безопасности не должен ничего знать.

— Конечно, как скажете… — вздохнул учёный.

— Ну что я могу сказать… — добавил он, — кто-то отрезал голову гомункулу… а потом при помощи электродов, и, возможно, магии, пытался ее немного оживить и исследовать происходящие в мозгах гомункулов процессы для получения контроля над этими существами.