Книга Теперь я не Адвокат 2, страница 96 – Михаил Воронцов, Сергей Карелин

И я засунул пальцы под резинку ее стрингов.

— Не очень понятно, какое это имеет отношение к потери веса, но доверюсь вашему опыту, — согласилась Снежана, приподнимая спину, чтобы помочь раздеть себя. — Но что теперь?

— Теперь вам не возбраняется положить ноги мне на плечи и получать удовольствие.

— … Гениально, — застонав, произнесла Снежана через несколько минут. — Мне кажется, я сегодня могла сделать себе два бутерброда.

— Если перевернёшься на живот, то даже три, — пообещал я, тяжело дыша.

Через полтора часа я уехал в офис. Валяться в постели и ничего не делать приятно, но надо ещё и работать. Я понял, что немного соскучился по одиночеству. Для мозгов лучше него нет ничего.

Не успел я сесть за ноутбук, как мне позвонили наблюдающие за Митей. Утром он приехал чуть ли не первым же поездом и сразу пошёл на работу. Ничего необычного увидено не было, вёл себя, как всегда. Я попросил продолжать смотреть за ним, хотя не очень понятно, какую пользу это оно могло принести.

Интересно, ради чего он так задерживался. Вернулся бы вчера вечером, не просыпаясь спозаранку на поезд. Очевидно, какая-то причина всё-таки была!

«Молодец», — прокомментировал я свой ход мыслей. Если что-то произошло — этому была причина, потому что без причины ничего не происходит. Осталось узнать самую малость — эту самую причину.

Похоже, он очень серьёзно относится к тому, что происходит за городом.

Следующий вопрос — стоит ли идти к в лабораторию к Валентину Палычу и спрашивать у него, зачем гомункулам отрезают головы и что это за ползающая дрянь в аквариуме. Но у того сразу возникнет вопрос — а где ты это все нашёл? Говорить ему, что я совершил уголовное преступление — незаконно забрался в квартиру к Мите, — не хочется. Настолько я Валентину Палычу не доверяю.

Сказать честно, я не доверяю ему вообще, и речь даже не о том, что мало его знаю. Люди, не работавшие в правоохранительной системе или рядом с ней, бывают очень болтливы. Плюс к этому, если их вызывает на допрос следователь, пусть даже в роли свидетеля, они, обливаясь потом от страха, рассказывают все, что знают, и что не знают. Поэтому…

А потом позвонила Снежана. Новости были плохие. Её живущая в Рязани бабушка сильно заболела. По всей видимости, старушке остались считаные дни, и все родственники засобирались к ней. Сколько Снежана пробудет там — непонятно. Но в любом случае, не один день, а скорее всего не меньше недели. Экзамены у нее почти все поставлены «автоматом» (Снежана, как недавно выяснилось, отличница), поэтому в Москве её, по мнению родственников, ничего не держит (я не в счёт, обо мне они не знают).

Ну что же, езжай. Это дело такое.

— Отвезти тебя? — только и спросил я.

— Не надо, на такси доберусь. Не люблю прощаться, — грустно помахала она ручкой в камеру телефона.

Значит, ночевать сегодня я буду дома. Ну, такова жизнь. Приходите ко мне, кошмары, я вас не боюсь.

Сделав кофе, я опять задумался о разговоре с Палычем. Вдруг в том, что мы видели дома у Мити, какая-то зацепка? Не говорить ему, откуда видео, мол, не твоего ума дело, и на этом всё? Секретные разведданные, что бы эта фраза ни означала.

Да, наверное, так и сделаю.

И ещё надо помочь Вике заниматься поджогом на заводе. Раз секс временно исчез из моей жизни, ударимся в работу. Это, как говорят, отвлекает (хотя меня не отвлекает совершенно).