Книга Кольца Лины, страница 131 – Наталья Сапункова

За нами наблюдали. Нас слушали, но не слышали, хотя мы разговаривал. Выглядело так, так словно мы молчали, но мимика, эмоции, иногда улыбки — да, это, должно быть, странно выглядело.

Старик рассмеялся, вслух, сухим, лающим смехом.

"Верно, цыпленок. Не резон. И ты мне нравишься. Я помогу тебе спастись, хотя это принесет тебе кое-какие сложности. Зато выберешься отсюда живой и здоровой — уже немало. Мы решили?"

Предупреждение про сложности настораживало, но то, что ожидало меня в противном случае, пугало больше. Из двух зол, как говорится…

"Мы решили, — сказала я, — давай, лир. Что от меня требуется?"

"Все просто. Сначала назови свое имя и скажи, что признаешь меня отцом, и да будет это неизменно".

"Я, Лина Остапенко, признаю тебя отцом, и да будет это неизменно".

До сих пор в этом мире я обходилась без фамилии, кажется, впервые назвала ее здесь.

Он улыбнулся, а я ощутила вдруг, что правой ладони стало горячо, и увидела кровь, она выступала на коже, как капли росы на листе. И это было чересчур странно, просто слова — и кровь. Я испугалась — словно стояла над бездной и предстояло шагнуть, а не шагать уже нельзя.

"Тихо, Лина Остапенкка, — он слегка перековеркал фамилию на местный лад, — это просто обряд, на который ты согласилась. Все будет хорошо".

И он заговорил вслух, негромко, но очень внятно:

— Я, Крайн Вельд, князь этой земли волей Провидения по праву рождения и крови, признаю тебя дочерью, и да будет это неизменно, — и на его ладони тоже стали набухать алые капли.

Я отшатнулась. Вельд, князь этой земли? Этот колдун — сумасшедший?

Он поймал меня за руку, соединив наши ладони, свою кровь с моей.

"Вот и все, цыпленок. Нагнись".

Он неожиданно сильно потянул меня за руку, вынуждая наклониться, и надел мне что-то на шею. Камень-подвеску на цепи из бледно-желтого металла. Отшлифованный камень немного неправильной каплевидной формы, над ним — еще один, маленький и блестящий, и цепь. Такую штуковину вполне уместно носить и в моем мире, сойдет за качественную бижутерию.

"Когда у тебя на шее одно из главных сокровищ Вельда, ты больше не сомневаешься? А то мне показалось…"

Он усмехался. Да и кругом наблюдалось теперь некоторое оживление.

— Но ты не можешь… — я закашлялась, и кашляла долго, и далеко не сразу сообразила, что заговорила, обычно, своим голосом, от которого уже успела отвыкнуть.

Наконец я снова могу говорить! Спало проклятое заклятье! Мне даже захотелось рассмеяться — несмотря на все прочее. Я чуть не прижала ладони к лицу, но, к счастью, спохватилась — ладони, уже обе, были в крови после обряда.

— Ого, вот ты какая немая, — старик почти не удивился.

— Я была немой из-за заклятья. И за синего заклятья… — уточнила зачем-то.

— Тогда понятно. Повезло тебе, обряд удочерения такие заклятья способен снимать. Синяк на твоем виске он тоже вылечил, если это тебя волнует, конечно.

Синяк меня не волновал вообще — я о нем и не знала. Кстати, кажется, и старик теперь выглядел немного лучше, чем четверть часа тому назад. Старик, да… но князем я не могла его считать. Не поверила, как, впрочем, и в свое княжеское звание тоже.

"Ты не можешь быть князем Вельда. Иначе почему ты здесь?"

Он опять сухо рассмеялся.

"Потому что, дорогая дочь, мой двоюродный брат, носящий титул младшего князя, обманом лишил меня власти. Зато заручился поддержкой короля, и все, что он делает — законно. И только одно мешало ему радостно ожидать моей смерти — ожерелье, которое теперь на твоей шее. Ожерелье княжны Вельда. Без него нельзя назначить княжну и отправить ее в Андер на смотрины, чего добивается младший князь. Поняла?"