Онлайн книга «Три комнаты под березой»
|
— Из самана, то есть? — Нет, «саман» — это другое, Это глина, смешанная с соломой или сухим, уже отжившим камышом. О самане люди узнали позднее, а первоначально — только хардкор, то есть песок и речной ил. — А как же потолки? — Потолки делали из камыша или стволов деревьев, там где они росли, и покрывали травой от дождя. А сверху примазывали все той же смесью песка и ила, чтобы не разметало ветром. — Я думала: вы произнесете слово «своды». — Своды были придуманы уже потом, следующими поколениями. Когда люди догадались, что смесь песка с илом можно набивать в формы, получаемые блоки высушивать и строить дома из них. И что выложенная аркой конструкция из блоков со скошенными сторонами выдерживает свой вес, не обрушиваясь вниз. Но самые первые обитатели этой местности о том, конечно, даже не подозревали. Они простодушно лепили свои жилища, подражая береговым ласточкам. — То есть Шеркала — это самое первое сооружение на Мангыстау? — Самое первое из многолюдных. И сохранилось оно потому, что уж очень место было удобное. Здесь до сих пор есть вода — ты же сама видела, совсем неподалеку на поверхность по-прежнему выходит родник. — Угу, даже деревья растут. — Ну, деревья эти саженые. Однако ведь растут же? И благодаря этому и другим родникам Шеркала оставалась обитаемой даже когда климат начал меняться — жил тут народ на протяжении многих и многих столетий. Людей становилось все больше, и однажды следующее поколение стало возводить свои жилища не рядом, а над пещерой родителей. Внизу вокруг будущей крепости пасся скот, по-прежнему ловилась рыба. — Я читала, что за это место воевали. — Воевали. Потому что здесь проходила чуть ли не единственная дорога, где можно было устроить привал, напоить скот и отдохнуть. Кто контролировал Шеркалу — контролировал путь к Каспийскому морю, ставшему на рубеже I–II тысячелетий одной из важнейших трасс «Великого шелкового пути». Там на побережье товары перегружались на суда и шли к дельте Волги, откуда поступали не только на запад, через Хазарию, но и на север, в Булгарию, на Каму и Русь. — А на Русь-то зачем? У нас же тогда не было ни собственного золота, ни серебра, чтобы все это купить. — На Руси были мед, воск и пушнина. И самое дорогостоящая по тому времени ценность — железо. Его выплавляли из болотной руды. — Никогда бы не подумала! То есть я вообще не задумывалась, чем князья могли расплачиваться за восточные товары, и почему денежной единицей на Руси были серебряные слитки. В смысле много их было, этих слитков. — Угу, некоторые недостаточно умные граждане думают про поставку рабов. Но работорговлей промышляли булгары и хазары, а потом пришедшие им на смену татары. Русские суда физически не могли бы перегонять партии «живого товара» мимо Казани и других контрольных пунктов вроде Сумеркента в дельте Волги. К тому же людей по дороге кормить необходимо было — навар был бы мизерный. — А почему сейчас Шеркала покинута? — Потому что в ней отпала нужда. Пришли русские и построили другие опорные пункты, к которым проложили другие дороги. Да и Каспийское море обмелело, и бывшие порты оказались на суше… Спи, девочка, до утра тебя никто здесь не потревожит… И Кристина заснула, раздираемая двумя противоречивыми чувствами. Ей и нравилось, и не нравилось появление на «ее территории» Анча. Хотя он и был всего лишь галлюцинацией, но привнес в ее нынешнюю жизнь чувство защищенности, по которому она давно и прочно тосковала. Он обращался с ней так, как она всегда хотела — как со взрослой, и для него было абсолютно неважно, красивая она или дурнушка. |