Книга По регламенту – враги, страница 16 – Майя Фабер

Воздух между нами внезапно загустел, наполнившись напряжением. Я могла различить каждый вдох Кела, каждый жест. Его запах — смесь древесных нот дорогого парфюма, холодного металла и чего-то неуловимого, сугубо индивидуального, отчего у меня слегка закружилась голова.

— Я не могу просто стоять в стороне, Мойра, — произнес он тихо. Его голос, обычно такой четкий и командный, теперь звучал хрипловато, будто он сдерживал себя из последних сил. — Не сегодня. Не после того, как ты…

— Как я что? — выдохнула, чувствуя, как учащается пульс.

Кел сократил дистанцию до минимума. Теперь между нами оставалось не больше полуметра — достаточно, чтобы я чувствовала исходящее от его тела тепло.

— Как ты смотрела на меня сегодня. Как молчала. Как дрожала, когда наши руки случайно соприкасались за столом переговоров.

Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.

— Ты себе слишком много позволяешь.

Но он не отступил. Не засмеялся, не бросил колкость. Просто стоял и смотрел — прямо, открыто, без привычной маски холодной отстраненности. И в его взгляде было столько правды, что у меня перехватило дыхание.

— Скажи, что не хочешь этого. И я уйду, — прошептал он.

Я не сказала ни слова.

Его руки поднялись медленно, будто преодолевая невидимое сопротивление, и теплые ладони легли на мои щеки. Кожа была шершавой, но прикосновение оказалось невероятно нежным.

И тогда он поцеловал меня.

Не осторожно, не вопросительно — а так, будто мы оба ждали этого годами.

Его губы были твердыми, уверенными, но в поцелуе не ощущалось агрессии — только жар, только голод, только что-то такое, отчего у меня подкосились ноги.

Я ответила на поцелуй сразу, без колебаний, пальцы вцепились в складки куртки Кела.

Одна его рука опустилась на мою талию, прижимая к себе так сильно, что я почувствовала каждый мускул его тела через тонкую ткань халата. Другая запуталась в моих влажных волосах, слегка потянув за них, и от этого внизу живота вспыхнуло яркое пламя.

Мы дышали друг другом. Жили друг другом.

В этот момент не существовало ни миссий, ни протоколов, ни прошлого — только мы.

Потом я отстранилась. Резко. Болезненно.

— Уходи, — прошептала я, упорно глядя куда-то за его плечо.

Кел замер, и я чувствовала, как его взгляд скользит по моему лицу — по опухшим губам, по дрожащим векам.

Шаг назад. Еще один.

— Хорошо, — сказал Кел на удивление спокойно.

Когда дверь за ним закрылась, я прислонилась к ней спиной и медленно сползла на пол, не в силах больше держаться на ногах.

Губы горели. Тело дрожало. А в груди бушевала буря, которую уже нельзя было остановить.

Кел вышел из номера Мойры, и дверь закрылась за ним с тихим, но неприятным щелчком. Сделал несколько шагов по коридору, прежде чем остановился, внезапно насторожившись.

Что-то было не так. Не просто тихо — а неестественно тихо.

Кел замер, прислушиваясь. Он хорошо изучал город и все, с чем они могли столкнуться. В роскошных отелях такого класса ночью всегда оставался фоновый шум: смена охраны, тихие голоса дежурного персонала, гул лифтовых механизмов. Сейчас же — абсолютная тишина.

Как будто кто-то выключил звук на всем этаже.

Кел медленно прошел вперед, его ботинки бесшумно ступали по мягкому ковровому покрытию. Каждый нерв в теле был натянут, как струна. Кел машинально отметил отсутствие камер наблюдения — их красные индикаторы, обычно мерцающие в темноте, теперь были темными и мертвыми.