Книга Не названа цена, страница 162 – Мария Берестова

Леон, меж тем, чем дальше, тем больше её пугал — он просто смотрел с бессмысленным выражением в пространство и размеренно моргал, и ей даже закралась в голову мысль, что Рийар, чего доброго, заколдовал его.

Не зная, как теперь поступить, но понимая, что нужно всё же что-то сделать, Илия неловко встала и нерешительно подошла к столу Леона. Он, кажется, вообще не заметил её перемещений.

— Леон? — полным страха и тревоги голосом окликнула она.

К её большому облегчению, он вздрогнул и пришёл в себя; растерянный и болезненный его взгляд обратился к ней, и сердце её сжалось под этим взглядом.

— Всё настолько плохо? — с сочувствием резюмировала она, желая обнять его, чтобы хоть как-то утишить его боль, но не решаясь на этот шаг.

— Ничего хорошего, — сдержанно кивнул Леон, потирая лоб и щурясь, словно возвращение в реальность далось ему болезненно и непросто.

Некоторое время стояла тишина. Илия смущённо переминалась с ноги на ногу, не имея сил ни отойти, ни предложить помощь. Она тревожилась за него, хотела его поддержать, хотела сказать, что она рядом, что он всегда может на неё положиться — но ей самой казалось, что это нелепо и по-детски, и что кому может быть нужна её паршивая поддержка?

Он молчал, потому что не знал, как поделиться тем, что выжигало сейчас его сердце до пепла, потому что отчаянно желал её поддержки — но боялся и стеснялся сказать об этом прямо.

— Никогда не было так тяжело, — наконец, решился признаться он, не глядя на неё.

От боли за него она вздрогнула.

— Чем я могу помочь? — спросила она молящим голосом, в котором отчётливо чувствовалось, что истинная формулировка её намерения сводится к просьбе: «Пожалуйста, пожалуйста, позволь мне хоть что-то для тебя сделать!»

Леон дёрнул плечами, встал и подошёл к проёму, глядя на вечерний сад.

— Чем тут поможешь? — почти беззвучно спросил он, но она услышала, и плечи её поникли.

Ему ужасно, ужасно, невыносимо хотелось, чтобы она просто его обняла, но он не решился её об этом просить. Вместо этого он повернулся к ней и признался — всё равно этого было не скрыть, и она бы об этом узнала на другой день:

— Я должен буду завтра его арестовать. Это он украл артефакт.

Признание это оказалось для Илии совершенно неожиданным. Она замерла, пытаясь переварить эти слова и осознать реальное положение дел, но ей всё не получалось принять эту правду.

Рийар — украл артефакт? Как же так? Он же служил в управлении! Он же помогал с расследованием! Он же!..

Он был язвительным, насмешливым, эгоистичным, вредным, холодным, раздражающим типом, но!..

Но как он мог быть преступником?

Как он мог врать им всем?

Врать каждый день, так непринуждённо и естественно?

«Сколько ещё мерзостей он должен сделать, чтобы я перестала верить, что он не плохой человек?» — горько подумала Илия, вспоминая, как часто и как настойчиво оправдывала его после всего, что узнавала о нём.

— Что ж, по крайней мере, мы успешно закроем это дело, — постаралась она придать своему голосу хотя бы оттенок бодрости, но не преуспела: голос её дрогнул подступающими слезами.

Ей было больно и горько, что Рийар снова предал её — опять! — несмотря на то, что она так в него верила!

Да нет же… нет! Не предал! Он врал ей с самого начала и использовал её с самого начала! Чтобы быть в курсе расследования!