Книга Не названа цена, страница 123 – Мария Берестова

Она осторожно, краем глаза, попыталась посмотреть на Леона, пытаясь понять, что думает о музыке он; он, погружённый в свои мысли, сидел с видом столь сосредоточенным и суровым, что, казалось, он весь растворился в мелодии.

Обнаружив его столь увлечённым, Илия тут же смутилась, и ей стало ужасно стыдно, что она находит концерт затянувшимся и скучным. Она начала горестно думать, что, должно быть, ничего не смыслит в музыке, что она слишком глупа и ограничена, чтобы проникнуться ею по-настоящему — в отличие от Леона, который так тонко чувствует прекрасное!

Вершина, на которой в её воображении находился Леон, ещё приподнялась: теперь он стал в её глазах ещё и человеком, который глубоко разбирается в искусстве.

Сама Илия в искусстве не разбиралась совсем, и могла лишь наивно давать оценку «красиво или нет». Музыка, которую они слушали сейчас, определённо, была красивой; но сказать о ней что-то ещё она в жизни бы не смогла.

Некоторое время Илия боролась с собой. Больше всего ей теперь хотелось сделать вид, что она прекрасно всё поняла, и что она большой ценитель музыки, который умеет разбираться во всех нюансах. Она очень боялась, что, если Леон поймёт, что она не разбирается, то разочаруется в ней.

Она даже внутри своей головы стала придумывать какие-то умные фразы, которые помогут ей представить дело так, как будто она знает толк.

«Дрожание этих низких нот словно символизирует дрожь души!» — попробовала внутри себя она фразу, которая показалась ей весьма профессиональной и зрелой. Она точно знала, что музыка всегда что-нибудь символизирует — либо чувства, либо природу, — так что тут точно можно было угадать!

Всю финальную часть концерта она провела за этим увлекательным занятием: придумыванием фраз, которыми она сможет впечатлить Леона, когда он поинтересуется её мнением. Фразы, на её вкус, были хороши, и особенно хороши тем, что она нарочно пыталась заметить что-то в исполнении музыкантов, чтобы привязать своё мнение к реальному факту.

«Ах, как тут всё вдруг замолчало, и только кларнет выдал щемящую ноту!» — описала она, например, внутри себя то, что услышала.

В целом, к концу мероприятия она уже чувствовала себя совершенно уверенной и подготовленной к его вопросам — как будто планировала сдавать по этому концерту экзамен.

Однако, когда Леон, выводя её наружу — он планировал и отвезти её теперь домой — спросил:

— Как вам? — все эти прекрасные подготовленные фразы вылетели у неё из головы.

Ей не хотелось притворяться перед ним и делать вид, что она что-то поняла там, где этого не было.

Смутившись, она призналась:

— Очень красиво, но я, кажется, совсем не разбираюсь в музыке, и мне показалось от того несколько затянутым и непонятным.

Он взглянул на неё с весёлым любопытством — как будто не ждал такого ответа и был им удивлён — и принялся объяснять:

— Здесь было несколько произведений одного композитора. Первые два были посвящены юности, идеализму и мечтам, именно поэтому они звучали так восторженно и оптимистично.

Илия даже слегка приоткрыла рот от удивления. Нет, она, конечно, и сама отметила приподнятый, почти танцевальный тон мелодии — он ей очень понравился, потому что был созвучен её собственному настроению.

— В третьем произведении был описан крах мечты, столкнувшейся с реальностью, — продолжил невозмутимо объяснять Леон, открывая дверь в экипаж и подавая Илии руку, чтобы помочь забраться в него. — Отсюда драматизм, напряжённость и накал мелодии.