Книга Хрупкая мелодия, страница 5 – Мария Берестова

Михар мысленно выругался.

Он исходил из постулата, что, раз не будет танцевать он, то и она, естественно, не будет танцевать тоже. Однако Магрэнь, кажется, была в настроении ставить жёсткие ультиматумы: либо с ней танцует он – либо она танцует с другими.

– Давайте договоримся, что и вы не будете танцевать, – мягко предложил он.

Она оценила неожиданно мягкий – даже ласковый – тон насмешливо приподнятыми бровями.

– Я даже готов оплатить этот… эту шкатулку полностью, – сделал щедрый жест Михар, готовый скорее расстаться с деньгами, чем тратить время на такую чушь, как репетиция танцев.

– Ах, какие роскошные подарки, дорогой! – откликнулась она, обмахивая щёки ладонями в стиле «я вся горю от смущения!»

Однако её лукавый дерзкий взгляд не оставлял сомнений в том, что она от своей идеи не отказалась.

Он отобразил лицом свой любимый вид «вы испытываете моё терпение».

Она смиренно вздохнула, но покачала головой: мол, да, испытываю, но от своего не отступлюсь.

Некоторое время они мерились взглядами.

– Магрэнь, вы надо мной издеваетесь, – наконец, устало обличил он её.

Передёрнув плечами, она изволила, наконец, раскрыть суть той обиды, за которую теперь ему мстила:

– Я вам того танца никогда не забуду!

Магрэнь обожала танцевать и была в этом весьма умела. Их единственный танец, в которым Михар, ведя её, умудрялся делать столько ошибок и так жёстко мешал ей эти ошибки исправить, до сих пор отдавался в её памяти возмущением и унижением. Подумать только! Это был, решительно, худший танец в её жизни, который было бы так легко исправить, если бы только он позволил ей вести! Но нет, ему, видите ли, нужно было показать, кто тут главный, и заставить её чувствовать себя нелепо и жалко!

Нет, она, разумеется, никогда не спустила бы мужчине с рук такую грубость, и тем паче не планировала спускать это с рук мужчине, за которого согласилась выйти замуж. Поэтому, с её точки зрения, она позволяла жениху выйти из конфликта изящно и загладить свою вину перед ней, закрыв, тем самым, долги между ними.

Осознав суть её недовольства и догадавшись, что так просто он от неё не отделается, он прикрыл лицо ладонью и безнадёжно переспросил:

– Деньгами не возьмёте?

Ответом ему был лишь лёгкий смешок. Конечно, она ни за какие деньги не отказалась бы от возможности поизмываться над ним.

– Что ж, – смирившись с неизбежным, Михар решил притворно уступить, чтобы она уже от него отстала, и перешёл к тону деловому и жёсткому, – тогда заводите ваш шкаф и не жалуйтесь потом!

– Шкатулку! – гордо вздёрнув носик, поправила она и подошла к шкафу. Настроение её было столь прекрасным, что она проигнорировала опасные нотки в его голосе, посчитав их всего лишь выражением его недовольства.

Ей пришлось некоторое время повозиться с механизмом – оказалось, что он может играть несколько разных мелодий. Выбрав ту, которая, на её взгляд, более других походила на её любимый бальный танец, она, наконец, развернулась к нему.

Не размениваясь на любезности и приглашения, он подошёл, довольно грубо взял её руку и повёл в совсем другом танце – тоже, впрочем, относительно подходящим под струящуюся невесомыми дробными нотами мелодию.

Надо отметить, что резкие, отрывистые жесты и шаги Михара вообще никак, никаким образом, ни с какими допущениями не сочетались с лёгкой капелью искрящихся переливами звуков нот.