Книга Моё же сердце у тебя в груди, страница 12 – Мария Берестова

Лицо Канлара исказилось раздражением и гневом; он полагал, что она не просто драматизирует, а переходит уже всяческие границы в своих обвинениях.

— В предательстве, мадам? — сухо переспросил он то, что особенно его задело, прожигая её недружелюбным взглядом.

— А как вы ещё это назовёте?! — воскликнула королева, которая была в полнейшем ужасе от ситуации и не понимала, как он может быть так спокоен.

— Вообще-то, — всё ещё пытался на последних запасах адекватности перевести беседу в адекватное русло Канлар, — я для вас же стара…

— Для меня?! — перебила его Кая, топнув ногой от возмущения. — Как вам лицемерия хватает!..

— Да успокойтесь вы! — повысил голос Канлар, которому надоело выслушивать беспочвенные обвинения и обзывательства.

Кажется, его дипломатический талант к этому моменту уже совершенно ему отказал, потому что королева и совсем обозлилась на то, что в этой кошмарной ситуации зачинщик этой самой ситуации ещё и смеет делать ей замечания.

— Вы совсем с ума сошли! — воскликнула она, хватая со стола гранённый графин и запуская им не то чтобы прямо в мужа, но, во всяком случае, в его направлении.

— Ну, это уж чересчур!.. — вскипел и Канлар, делая шаг в сторону от разлетевшихся осколков.

— Оставьте нас! — рявкнула королева сунувшейся было в дверь на шум камеристке.

Та понятливо вынырнула обратно, жестом показывая камердинеру, что, кажется, дело труба. Тот вздохнул и послал лакея за новым графином.

— А продаваться оппозиции — это не чересчур?! — продолжала, меж тем, скандал Кая, наступая на мужа и попутно пиная попадавшиеся ей под ноги осколки.

— В смысле — продаваться?! — оскорбился Канлар, отступая от неё.

— А что вы сделали, по-вашему?! — не останавливалась она, смахивая со стола то, что попалось под горячую руку.

Попавшимся была пара книг. Одна упала удачно, просто бухнувшись на паркет, другая успела в полёте раскрыться, поэтому страницы её изрядно помялись и намокли в оставшейся от разбитого графина воде. Обычно аккуратная Кая, трепетно относившаяся к книгам, этого не заметила.

— Я отказываюсь обсуждать мои поступки в таком тоне! — парировал Канлар, которому уже тоже хотелось швыряться книгами, но он пока сдерживался.

— Такие поступки только такого тона и заслуживают! — язвительно ответила королева, после чего гордо удалилась в свою спальню, хлопнув напоследок тяжёлой дверью.

Злющий Канлар в избытке чувств пнул секретер. С того неудачно свалилась чернильница, но он этого не заметил, потому что тоже удалился к себе на максимальных скоростях.

Осторожно заглянувшая в опустевшую гостиную камеристка посмотрела по сторонам, убедилась, что сиятельные стороны конфликта разошлись, и принялась бодро наводить порядок. Камердинер вошёл за нею вслед с новым графином.

— Мне кажется, это опрометчиво, — поделилась своими сомнениями камеристка, разглядывая графин и предвидя, что он разделит судьбу предшественника.

— Пусть лучше графины бьют, чем старинный фарфор, — мотивировал своё решение камердинер, кивая на буфет с красивой расписной посудой.

Переглянувшись, камеристка и камердинер пришли к одному и тому же выводу. Один тихонечко забрал с секретера изящный стеклянный подсвечник, другая прихватила антикварную книгу. Ещё раз переглянувшись, они кивнули друг другу и оставили зону боевых действий, вынеся из неё эти вещицы.