Книга Не буди лихо, страница 67 – Виктория Рогозина

Он знал, что радиация губительна, что каждый день на станции отнимает у него силы, но его чувство долга перевешивало любые мысли о собственном здоровье. Он не мог покинуть своих товарищей, людей, которые, как и он, рисковали своей жизнью ради спасения миллионов. Как он мог просто уйти? Оставить станцию, когда каждый шаг был важен для ликвидации последствий этой катастрофы? Нет, это было немыслимо.

Виктор ещё помнил, как они с Анной мечтали о будущем, как говорили о доме, о семье. Теперь же эти мечты казались чем-то далёким, призрачным. Но ради неё, ради своей любимой, он должен был продолжать. Он должен был сделать всё возможное, чтобы ликвидировать последствия, остановить распространение радиации. Он вспоминал её лицо, её тёплые глаза, её смех — это давало ему силы не сдаться.

— Виктор, тебе нужно отдохнуть, — сказал один из его коллег, замечая, как его друг с трудом держится на ногах. — Ты уже выработал свою норму. Пора покинуть станцию.

— Я не могу, — Виктор покачал головой, отмахиваясь от боли, которую ему приходилось скрывать. — Ещё есть дела. Мы не закончили.

Он знал, что времени у него оставалось всё меньше, что радиация уже начала разрушать его организм. Первые признаки лучевой болезни — слабость, кровотечения, ожоги — уже проявлялись на его теле. Но, несмотря на это, он не мог уйти. Он чувствовал, что обязан остаться.

Каждый раз, когда его тело предавало его — подкашивались ноги, темнело в глазах, он лишь крепче сжимал кулаки, заставляя себя двигаться дальше. Перед глазами всё чаще вставали воспоминания о тех днях, когда они с Анной были счастливы. Танцы, их первая встреча, её смущённая улыбка, когда он пригласил её на медленный танец. Он помнил, как в тот момент решил, что никогда не позволит никому или ничему разлучить их. Но вот он, в самом сердце радиационного ада, а Анна — где-то далеко, в безопасности, надеясь, что он вернётся.

"Я должен это сделать ради неё," — повторял он себе, стискивая зубы от боли, которая пронизывала каждую клетку его тела. Виктор не мог позволить себе слабость, не мог оставить свой пост, зная, что его коллеги всё ещё нуждаются в его помощи. Даже когда его тело сопротивлялось, разум был непреклонен.

Он знал, что Анна беспокоится, что она ждёт его, не понимая, через что ему приходится проходить. Но он также знал, что если уйдёт сейчас, он предаст не только её, но и всех, кто остался в Припяти, тех, кого нужно было спасать.

Каждая минута на станции казалась вечностью, но Виктор продолжал бороться с чувством собственного бессилия. Он не мог позволить себе остановиться, зная, что цена его труда — жизнь людей, которые ещё могли быть спасены.

«Я вернусь к тебе, Анна,» — думал он, сжимая в руке плоскогубцы, помогая своим товарищам в ликвидации. - «Но сначала я сделаю всё, что должен.»

Всё общение с Анной сводилось к коротким телеграммам. Виктор не мог позволить себе писать длинные письма или откровенные сообщения — слишком много работы, слишком много опасности. Он понимал, что каждая строка могла быть последней. В телеграммах он старался избегать любых упоминаний о своём самочувствии. Анна не должна была знать, как тяжело ему приходилось, как его организм медленно сдавался под воздействием радиации.

«Всё хорошо. Работаю. Не переживай, скоро увидимся», — такие слова он отправлял ей раз за разом, стараясь не допустить, чтобы его боль просочилась между строк.