Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 128 – Хейзел Райли

Разрываю поцелуй первой — против воли. Дыхания нет, сердце грозит разорваться. И я пьяна от счастья. Не потому, что он не поцеловал другую, а из-за того, как он поцеловал меня. Поцелуи Хайдеса всегда были хорошими, но этот я почувствовала так глубоко, что у меня дрожат ноги.

Хайдес не отпускает, держит крепко. Приоткрывает губы:

— Моё слабое место — не «любовь». Это ты. И ничто не причинит мне столько боли, сколько твои страдания, особенно по моей вине. Вот она — моя слабость, Хейвен.

Я едва улыбаюсь:

— Но ты проиграл. И потянул за собой остальных.

Он мотает головой, хотя у Ареса за спиной уже звучат хлопки, подтверждая:

— Одним махом Хайдес, Барби, Герми и Гадюка — выбыли. Остаёмся я…

Хайдес отпускает моё лицо и поворачивается к Аресу:

— Нет. Выиграл я.

Арес продолжает улыбаться в своём бреду вседозволенности. Но что-то в нём дрожит. Возможно, от той уверенности, с которой к нему обращается Хайдес.

— Нет, не выиграл. Ты не поцеловал Персефону.

Палец Хайдеса показывает на меня:

— Она — моя Персефона. Ты не уточнил. Выиграл я, Арес.

Мои губы сами раскрываются. Рядом Лиам театрально ахает — даже чересчур. И когда оглядываюсь, у всех одно и то же лицо: ошарашенное.

Арес, напротив, замирает. На фоне звучит ускоренная Toxic. Единственное, что он делает, — ставит бутылку на пол. Зевс тут же отбирает её.

Прежде чем кто-то успевает вмешаться, Хайдес продолжает:

— Любой твой вопрос можно было обойти. Я только что сложил пазл. Ты ни разу не уточнил, куда целовать, значит, это мог быть поцелуй в щёку, в руку — куда угодно. Выборы, которые ты нам подсовывал, не были настоящими выборами. Лазейка всё время была у нас под носом.

Арес разражается оглушительным смехом. Прижимает руки к груди, запрокидывается, трясётся всем телом, его голос перекрывает музыку.

— Опять за своё, — бурчит Зевс тоном человека, который уже видел брата таким.

Арес тычет в Хайдеса и начинает хлопать, в восторге. Лицо у него багровое — и от алкоголя, и от смеха:

— Вот это башка! Разгадал первую часть игры. Браво.

Внутри меня уже распускается самодовольная улыбка, но хватает её на секунды.

— Первая часть? — переспрашиваю, тревожно.

— Это была простая часть, — подтверждает Арес. — На ней всегда стопорятся эти тупицы из Стэнфорда. Только Лайвли могли пойти дальше.

Хайдес обменивается взглядами с братьями. Афродита кивает — мол, садись, слушаем, что он выкинет дальше. Чёрные глаза Ареса блестят — вспышки чистого безумия. Меня пробирает до мурашек, ладони мокреют. Я тру их о джинсы, пытаясь высушить.

Арес вырывает у Зевса бутылку и допивает остатки. Вместо того чтобы убрать, закидывает её назад через плечо. Грохот разлетающихся осколков перекрывает всё — и снова наступает тишина.

Два чёрных глаза впиваются в меня. По очереди должны быть Гера или Лиам, но Арес решает, что снова моя очередь.

— Коэн, — бормочет он, — что предпочитаешь: чтобы Посейдон потрогал тебе грудь с закрытыми глазами или чтобы я смотрел на неё, не прикасаясь?

Хайдес начинает рычать ещё до конца вопроса.

Я остаюсь внешне спокойной, но сглатываю — и Арес замечает этот выданный горлом жест. В голове — миллиард слов, которые я хотела бы ему сказать. Ни одно не приятное. Одно оскорбительнее другого.

Я ищу глазами Хайдеса. «Помощь» — не в смысле выбрать за меня, а просто молчаливую опору. И в ту секунду, как мои пальцы машинально тянутся к кромке свитера, распахивается дверь.