Книга Однажды я вернусь!, страница 81 – Татьяна Донская

— Я полагаю, что был момент, когда ты разуверился в нём, иначе бы мы сейчас здесь не разговаривали. Я хочу знать, что и когда тебя убедило в обратном.

— Это пришло не сразу, не в один момент. Во-первых, твой фамильяр: каяни не являются на зов магов с чёрной душой и не ластятся к ним, как кошки. Они выбирают сильных светлых магов, которые смогут их подчинить и подпитывать своими чистыми эмоциями. Ты знаешь, что каяни поглощают негатив, но он ведь тоже бывает разным: можно брызгать ядом от зависти, от ненависти к кому-то, а можно испытывать грусть из-за сострадания к тому, кому сейчас плохо, печалиться о любимых. И там, и там негатив, но он качественно разный. Каяни — гурманы, они питаются только чистой и светлой пищей, награждая своего хозяина в обмен мощной магической подпиткой.

Во-вторых, императрица: её реакция на тебя, полные ненависти взгляды. Так не смотрят на своего союзника или протеже. Кроме неё никто не стал бы тебе помогать плести интриги. Значит, что-то тут не то!

Светлейший замолчал, явно над чем-то размышляя, а я продолжила:

— Я и на Земле могла безошибочно определить, стоит ли иметь дело с каким-то конкретным человеком.

Запнулась, вспомнив, как не разглядела червоточину в Никитушке Вересаеве, и, покраснев, тяжко вздохнула:

— Ну… За о-очень редким исключением, которое даже в расчёт можно не принимать. А тут, на Кейтаре, эта моя способность усилилась в разы. И императрица, ещё даже не сказав ни слова, сразу вызвала у меня неприятие. Ты верно сказал: маги с чёрным нутром. Так вот, у неё оно именно такое!

Выпалила последнюю фразу и зажмурилась. Да кто я такая, с точки зрения верховного мага Кейтара, чтобы обвинять правительницу в столь серьёзных вещах! Но ан Алой не перебил, не вступился за Энью, лишь качнул головой, то ли соглашаясь, то ли подтверждая, а у меня невольно вырвался вздох облегчения, как будто внутри разжалась тугая пружина.

— Откровенность за откровенность, — Трей поднял на меня глаза и долго всматривался в моё лицо. Я уже стала привыкать к этой его привычке: он триста раз подумает и только потом скажет. А ещё ему очень важно видеть мои глаза. Я когда-нибудь наберусь храбрости и спрошу, что он в них пытается прочесть. Когда-нибудь, но не сегодня…

Тем временем светлейший продолжил:

— Я давно её подозреваю в неискренности, она манипулирует императором. С тех пор, как они поженились, Аррон стал другим. И ещё… До того, как стать его женой, она проявляла сильнейший интерес ко мне, всячески показывала, что заинтересована в нашем союзе и готова выбрать меня.

— Как это «выбрать тебя»?

— Обычно! Как все. У нас женщина имеет последнее слово при выборе кандидатуры будущего мужа. Она выбирает.

— Что? — возмутилась я. — Так почему мне такой возможности не дали?

— Не может быть! — изумился Трей.

— Я до этой минуты даже понятия не имела о том, что вправе выбрать для себя мужа. Ты сейчас мне глаза открыл.

— Я думал… ты знаешь и… сама выбрала… меня. Был уверен, что заручилась поддержкой монаршей четы, чтобы они не оставили мне выбора, заставив нас сочетаться браком.

— Очень мне нужно было! — сердито засопела я. — Любят же некоторые цену себе набивать!

Трей виновато опустил глаза, а я от досады закусила губу, стараясь не разреветься. Ну обидно же, честное слово! Что я, косая или рябая, что он так упорно от меня отказывается! Ведь, кажется, выяснили, что не злодейская злодейка, а совершенно обычная девчонка, волей случая или по собственной глупости попавшая в чужой мир. Но разве это преступление? Нет, вот обязательно нужно подчеркнуть, насколько я нежеланна и как он не хотел, а меня ему навязали.