Книга Баллада о проклятой любви, страница 74 – Стефани Гарбер

– Мне кажется, она убила принца.

– Не понимаю, почему все восторгаются ее волосами?

– Лучше бы она вернулась туда, откуда приехала.

Джекс закинул тяжелую руку ей на плечи и притянул к себе. Потрясенная его порывом, Эванджелина вздрогнула, словно ее пронзило ударом молнии.

– Хочешь, я убью одну из них?

– Нет, они всего лишь сплетничают.

– А если я вызову у них непреодолимое желание отрезать себе языки? – спросил он, улыбаясь столь очаровательно, что на щеках появились ямочки.

Эванджелина подавила смешок, хоть и понимала, что повода для веселья не было. Она не сомневалась, что Джекс не шутил.

– Не нужно…

– Уверена? Они это заслужили. – «Весь этот Дом заслужил».

Его последние слова пронеслись у нее в мыслях столь мимолетно и тихо, что Эванджелина засомневалась, предназначались ли они вообще для ее ушей. Она уже собиралась спросить у него об этом, но тут из двустворчатых дверей замка им навстречу выбежала ЛаЛа, одетая в платье из золотых пайеток, напоминавших чешую дракона.

– Как я рада видеть тебя, моя дражайшая подруга! – ЛаЛа заключила Эванджелину в крепкие объятия, и на душе сразу стало теплее. До этого момента она и не подозревала, как сильно нуждалась в объятиях. Когда в последний раз ее обнимали?

Вероятно, это делала ЛаЛа в их последнюю встречу. Эванджелина обхватила ее руками, крепче прижимая к себе.

– Я счастлива быть здесь.

– Уж точно не так, как я. Большинство гостей – это приятели Робина, и я так обрадовалась, когда ты написала, что сможешь приехать. – ЛаЛа отстранилась и ослепительно улыбнулась. – Только вас двоих и ждали, остальные уже прибыли. Как раз переодеваются к ужину. Правда, некоторые гости отправились на охоту, надеясь подстрелить какую-нибудь зверушку. Робин уехал с ними, поэтому познакомлю вас позже.

– До сих пор не могу поверить, что ты помолвлена с ним, – пробормотал Джекс.

Очаровательная улыбка ЛаЛы на мгновение померкла.

– Не тебе судить о моем выборе, Джекс. Эванджелина рассказала мне, что ты сделал. Я знаю, что ты обвинил ее в убийстве и отравил Аполлона.

Джекс беспечно пожал плечами:

– Пришлось пойти на это, чтобы открыть арку. Я думал, ты одобришь. Или…

– Тихо! – прошипела ЛаЛа. – В этом доме нельзя такое обсуждать.

Джекс тяжело вздохнул:

– Сначала мне не разрешают убивать и отрезать языки…

– Чей язык ты собирался отрезать? – встревоженно перебила его ЛаЛа.

– Всего лишь нескольких слуг твоего жениха.

– О, знаешь, это не такая уж плохая идея, – протянула ЛаЛа, и по спине Эванджелины пробежал холодок, потому что подруга, казалось, вовсе не шутила.

К счастью, на лице ЛаЛы вновь расцвела улыбка, и она повела Джекса и Эванджелину вглубь замка. Их окутал аромат пряного вина, а в глаза бросилось нескрываемое великолепие, которое и ожидаешь от Великих Домов Севера. Сводчатые потолки были поразительно высокими, а полы – выложены мозаикой из плиток, на которых изображались сражающиеся мужчины и женщины; они держали на вытянутых руках мечи и щиты, а иногда и окровавленные головы.

История этого Дома подтверждала кровавую фамилию Слотервуд. На высоких полках вместо книг лежало разнообразное старинное оружие: и боевые молоты, и палицы, и булавы, и арбалеты, и алебарды. Почти все люди на полотнах, развешанных по стенам, были облачены в доспехи. За исключением одной миловидной женщины с теплой улыбкой. Она снова и снова появлялась на портретах, пока ЛаЛа вела Эванджелину и Джекса по массивной лестнице.