Книга Король плоти и костей, страница 91 – Лив Зандер

Время, которое я потрачу на то, чтобы убедить папу отправиться со мной.

– Знаешь, он мог бы вылечить твои легкие. – Я взяла влажную тряпку и стерла кровь с отцовских морщинистых пальцев. – Поедем со мной на Бледный двор, и Енош все исправит. Я знаю, он сделает это для меня.

Папа пригладил мои растрепанные волосы и покачал головой:

– Я жду не дождусь встречи с твоей матерью.

Ну и кто тут упрямец?

– Ты не найдешь покоя в земле.

– Да, твой муж позаботился об этом.

Я невольно потупилась, не в силах смотреть на написанную на его лице неприязнь.

– Мне потребуется зола и скорлупа грецких орехов, чтобы перекрасить волосы в черный. Нам придется скрывать наши настоящие имена, куда бы мы ни отправились, и никто не должен знать, что мы из Хемдэйла или его окрестностей.

– Выше по течению есть одна рыбацкая деревушка, – сказал папа, уже потянувшийся за своим дорожным мешком. – Новости туда идут медленно. Два дня пути. И месяц отдыха, чтобы поджило твое плечо.

– Я не могу позволить себе месяц. – Если Енош спасется, сбежит – и найдет Бледный двор пустым… – Мы отправимся в ту деревню, чтобы отдохнуть и подготовиться. Если возьмем твои садки, то сможем продавать рыбу – и купим мула. Потом отправимся к Порченым полям, но ехать придется долгим кружным путем.

Опять этот запах – едкий, мерзкий дух смерти. Моя плоть шипела. Под жадными языками пламени набухали и лопались волдыри. Вонь поджаривающейся плоти уступала лишь удушливому смраду жженых волос. И все же я находил некоторое облегчение в том, что сухой горький запах пепла пока отсутствовал.

Да, пока.

Потому что они переплели мои переломанные кости со спицами деревянного колеса и позволяли моей истерзанной плоти восстанавливаться каждый раз, как колесо делало оборот.

Да, пытка была долгой.

Дерево застонало.

Колесо вращалось, разворачивая меня к огню.

Все мускулы моего тела напряглись, натянулись струнами, так что железные цепи, охватывающие мои запястья и лодыжки, зазвенели. Бешеная дрожь сотрясала тело, из горла, незваный-непрошеный, вырвался утробный стон. Зашипели, в сотый раз сгорая в ревущем раскаленном воздухе, ресницы.

Боль… столько боли.

Но я не стану зацикливаться на ней, когда вырвусь из объятий пламени. Я горю, но горю лишь желанием покинуть это гнилое место и вернуться к моей жене. Воспоминания о том, как наши тела сливались там, в лесу, переполняли меня, становясь прибежищем для моего искалеченного разума, и неважно, сколь непрочным оно было. Моя маленькая всецело отдалась тогда мне – нам. Там появился намек на искреннюю привязанность, соединившую нас, то, что вышло за рамки похоти и одиночества. Разве не так?

Сердечные дела всегда приводили меня в замешательство, в отличие от дел плоти и костей. И тело моей жены было податливым подо мной, и ни один мускул не оказывал сопротивления. Мне нужно вернуться к ней. Ох, как же она, наверное, потрясена и напугана.

Усилием воли я заставил свой разум пробиться сквозь пелену мучительной агонии и тоски, дотянуться до разбросанных по этим землям мертвецам, приказывая им подняться и прийти мне на помощь.

Хозяин. Хозяин.

Мертвые, как всегда, взывали ко мне. Они жаждали исполнить мой приказ. Я разрешил им выбраться из могил, подняться с тех мест, где они рухнули в агонии, и двинуться…