Книга Дочь врага Российской империи. Гимназистка, страница 71 – Василиса Мельницкая

— Яра, не обижайся. — Она схватила меня за руку. — Ты не права. Мы не такие ужасные снобы, как о нас говорят. Но мы еще во многом зависим от правил, установленных нашими родами.

— Да все в порядке. — Я мягко высвободила руку. — Никаких обид.

На ют я не пошла, осталась у борта. И Бестужев меня не искал. Оставалось только гадать, не прочитал ли он мои настоящие эмоции, как обычно. И не связал ли дикий, почти животный страх с разговором о Морозовых.

Матвей осмотрел зал, заполненный гостями. Они с дедушкой появились в числе последних, но уже успели засвидетельствовать почтение виновнику торжества.

Его светлость Василий Дмитриевич Лопухин в свои сто лет выглядел бодрым, взгляд имел ясный, а рукопожатие, коим он удостоил младшего внука Шереметева, было крепким. Дела рода он давно передал сыну, но на праздник в его честь собралась вся столичная знать. Разве что император отсутствовал, потому как пребывал с визитом в Индии. Однако поздравительную телеграмму прислал, вместе с подарком.

Василий Дмитриевич сидел в кресле, поставленном на невысокий постамент, как на троне. Так наблюдать за происходящим в зале удобнее. Обычно на такие значимые мероприятия молодежь не приглашали, однако Василий Дмитриевич пожелал видеть представителей разных поколений. Ходили слухи, что он до сих пор заглядывается на молоденьких девушек. Как говорится, седина в бороду, бес в ребро.

Оттого Матвей и не переживал, что вид обнаженной девушки доведет старика до инфаркта. Скорее, наоборот. Это будет хорошим подарком к его столетнему юбилею. Это если предположить, что условие, выставленное Ольге, выполнимо. Матвей был уверен, что она не справится. И, наконец, оставит его в покое.

Матвей поискал ее взглядом. Молодежь кучковалась в одном месте, предпочитая держаться подальше от старшего поколения. Официанты сновали по залу, разнося напитки и закуски. Вот-вот должна начаться торжественная часть. Собственно, после этого условие пари теряло силу. Представить рыжую иностранку Василию Дмитриевичу нужно уже сейчас.

Почему рыжую, Матвей хотя бы понимал. Пусть это и не очень приятно осознавать, но рыжие девчонки — его слабость. Откровенно говоря, всего одна. Недоступная. И, вероятно, именно по этой причине такая желанная. Как не пытался он избавиться от дурацкой зависимости, но слово «рыжая» слетело с его губ раньше, чем он осознал, что делает. Но почему иностранка? Похоже, своими требованиями он сильно хотел досадить Ольге. Хватило бы любой обнаженной девушки.

Матвей двинулся туда, где собралась молодежь, следовало поздороваться со знакомыми. Но увидел Ольгу — и остановился. Рядом с ней крутился шут Бестужев, что неудивительно. Они дружили с детства и, по мнению Матвея, прекрасно смотрелись вместе. А еще рядом стояла… рыжая. Ее Матвей не знал, и за локоть ее придерживал Зяма Лопухин, еще один парень из свиты Ольги.

Однако не эта рыжая заставила Матвея застыть сусликом посреди зала. Другая. Та, что держалась в тени Савелия. Вот ее он узнал сразу.

Переведя дыхание, Матвей осмотрелся вновь — и шагнул за колонну. А после быстро поднялся на антресольный этаж. Он открыт для гостей, а наблюдать за происходящим в зале удобнее сверху.

Итак, Ольга привела двух рыжих девчонок. Любопытно, это… чтобы наверняка? Хотя бы одна, да разденется? Бред. Если только не накачать девчонок наркотиками или… Нет, Бестужев не посмеет. Применит свой дар забавы ради — и принадлежность к великому роду его не спасет. Он, безусловно, шут, но не идиот.