Книга Дочь врага Российской империи. Гимназистка, страница 142 – Василиса Мельницкая

Спохватившись, я отставила руку с мороженым. Со своего Матвей бумажку не снял, но и оно подтаяло.

— Сейчас дам платок…

— Не надо, — сказала я. Вроде бы никто не смотрит в нашу сторону. — Карамелька…

Химера слопала остатки лакомства мгновенно.

— Надо было и ее угостить, я не догадался, — огорчился Матвей. — Отдам ей свое, ты не против?

— Карамелька очень даже за, — заверила я его. — Так что там, насчет земель?

С мороженым Матвея Карамелька расправилась так же быстро.

— Земли, заводы… У Морозовых в собственности нефтяные месторождения были, там три завода, в том числе нефтеперерабатывающий. Ты знала?

— Матвей, откуда? — вздохнула я. — От меня все скрывают.

— Отец твой инженером-конструктором был, а нефтью его двоюродный брат занимался. Еще станкостроительный завод, тоже с добычей нефти связанный. Еще виноградники и вино-коньячный завод. И консервный.

— И все это теперь принадлежит Шереметевым, — заключила я. — Замечательно. Мне-то что с того?

— Яра, Шереметевы — мой род, — тихо произнес Матвей. — И это я пойму, если ты не захочешь со мной общаться.

— Слушай, ты… дурак? — взвилась я. — Ой, только не надо мне читать лекцию о единстве рода, об ответственности за все дела и… бла-бла-бла! Бестужев уже прочел. Вот повезло-то с вами!

— Яра… — Матвей заметно побледнел.

— Что⁈ Бестужевы заняли место Морозовых, Шереметевы владеют их богатствами. Мне вас теперь ненавидеть, что ли? Вы лично отбирали? Вы, как и я, были тогда детьми. Ой, всё!

Я надулась и отвернулась, обнимая Карамельку.

— Яра… — Матвей тронул меня за плечо. — Прости, но я должен был сказать. Я слышал и то, что твой отец невиновен. И дед… он мог…

Последние слова он выдавил с трудом.

— Савка пообещал помочь разобраться, — нехотя произнесла я, — в том, что тогда произошло на самом деле.

— Между вами что-то есть?

— Я уже говорила, он друг. Теперь еще и наставник. Это твой дядя так решил.

— Яра… — Матвей встал и вытянулся передо мной. — Яра, ты мне нравишься. Я могу… надеяться…

Обиду и злость как ветром сдуло. Вот нельзя было начать с этого? Он так мило робеет, что хочется его поцеловать. Ох уж эти гормоны!

— Можешь, — ответила я, глядя на него снизу вверх. — Но при условии, что сначала отдашь все долги Ольге. Я понимаю, что она не смирится, и вообще… Только ты ей должен три свидания.

— Да, разумеется.

Меня окатило волной его радости. Все же есть в эмпатии и приятные моменты. Не нужно гадать, что на уме у парня.

— Можешь начать прямо сегодня, — сказала я. — В три у парфеток собрание в Летнем саду. Там будет Ольга. Пойдешь со мной?

— У меня увольнительная до пяти. И я предпочел бы провести время с тобой. Если тебе надо там быть, то да, пойду, — согласился Матвей.

— Сейчас давай в кондитерскую? — предложила я. — Я Карамельке пирожных или булочек куплю. Кажется, она не наелась.

А я немного замерзла. Все же осень в Петербурге — не теплое время года. К тому же, у воды всегда прохладнее. Да и соглядатаю моему надо показать, что у нас обычное свидание, а не тайные переговоры.

Матвей предложил мне руку, и я оперлась на нее с чувством собственницы.

«Золотых» парфеток пригласили в Кофейный домик, «серебряных» — в Чайный. И, в целом, мероприятие было похоже на заседание женского клуба. Кто б заранее об этом сказал, так я б подумала, вступать в него или нет.