Книга Дочь врага Российской империи. Гимназистка, страница 136 – Василиса Мельницкая

— Потому что я разозлилась. Меня заперли в подвале. Я выход чудом нашла, и замок чудом открыла. Шпилькой. В парке меня никто не ждал. Вот я и… психанула.

— Надеюсь, Череп не узнает, — вздохнула Катя. — Иначе никаких шансов сдать у него зачет с первых десяти раз.

— Если никто не пожалуется, то не узнает. — Я повела плечом. — Магией я не пользовалась, а снимать отпечатки пальцев — уже перебор, вам не кажется?

К концу учебного дня мы с Катей получили красные ленты с золотой надписью «Совершенство». Рита — такую же, но голубую с серебром. К ленте прилагалась записка: «Летний сад. Воскресенье. 15.00».

— Мороженым кормить будут? — насмешливо спросила Катя. — Девочки, вы пойдете?

— Пойду, — сказала Рита.

— Не знаю, — ответила я. — У меня свидание в воскресенье.

— Приходи с Бестужевым, — сказала старшеклассница, передавшая нам ленты и приглашения. — Можно со своей парой.

Похоже, вся гимназия знает, с кем я «встречаюсь». Впрочем, так и задумывалось. Вот только свидание у меня с Шереметевым. И прийти с ним в Летний сад — невозможно. Хотя…

Бестужева в тот день я так и не дождалась. Мы не договорились о встрече, у гимназии он меня не встретил, домой не звонил. Пользуясь тем, что после вводных лекций заданий нам не давали, я уснула, обнявшись с Карамелькой. И, возможно, спала бы до утра, но часов в девять вечера меня разбудила Соня.

— Тебя к телефону, — сказала она. — Какой-то мужчина.

— Яра, возьми кошку и прогуляйся в сторону почты, — велел Александр Иванович, едва я взяла трубку.

Собралась я быстро, и только выскочив на улицу, поняла, что идет дождь. Пришлось возвращаться за зонтом. Карамелька уютно устроилась под курткой и раздраженно шипела, потому что ее трясло. Я не шла, а бежала, перепрыгивая через лужи.

Квартал, другой… Не зря ли я так поспешно отправилась на встречу? Голос можно подделать. Но вдруг машина, стоящая у тротуара, мигнула фарами, в салоне зажегся свет, и я с облегчением перевела дыхание, узнав сидящего за рулем Александра Ивановича.

— Что-то случилось? — выпалила я, забравшись в машину. — Что-то с Савой?

— С Савой ничего не случилось, — ответил Александр Иванович. — У Савы — случилось. У него бабушка умерла, поэтому в ближайшие дни его не будет.

— Бабушка? Та, которая соседка моей бабушки? — вырвалось у меня.

— Он успел рассказать? — Александр Иванович, казалось, не сильно удивился. — Да, Яра. Та, что соседка.

— Он показывал нашу детскую фотографию. — Отпираться поздно, за языком нужно лучше следить. — Естественно, я спросила, где сделан снимок.

Александр Иванович согласно кивнул, будто не видел в том ничего дурного. А, может, так оно и есть, и зря мне везде мерещатся заговоры.

Но смерть бабушки, той самой, что могла рассказать мне о родителях, казалась странной.

— От чего она умерла? — спросила я. — Сава не говорил, что она болела.

— С чего бы ему обсуждать с тобой семейные дела? — Александр Иванович повел плечом. — Она болела. Против некоторых болезней медицина до сих пор бессильна.

Нехорошо, но… хорошо, если так, если смерть — естественная. Страшно думать о том, что от старушки избавились, потому что ее внук заинтересовался старыми снимками. И жаль, что я не могу поддержать Саву.

— Мне не нужно… появляться на похоронах? — спросила я. — Если все должны считать, что мы пара, то странно, если я не приду.