Книга Чудесные куклы барышни-попаданки, страница 26 – Василиса Мельницкая

- Все там, - сказала Луша. – Кроме тех, у кого работа.

Я вышла в соседнюю комнату, налила в чашку воды из остывшего самовара, напилась и вернулась к Луше.

- Рассказывай, - велела я.

- Чего это? – фыркнула она.

- Всё рассказывай. С самого начала. Я после болезни память потеряла.

- А-а… Ты говорила. Так это правда?

- Истинная, - заверила ее я.

- Так… с чего начать?

- Как мы познакомились?

- Так в лесу же. Не помнишь?

- Даже если ты еще сто раз спросишь, помню я или нет, память не вернется. Просто расскажи, - попросила я. И, вспомнив о том, что домовых надо угощать, предложила: - Может, хочешь чего? Молока, например?

- Молоко Мурке наливают, она делится. И хлебушка хватает. – Луша горько вздохнула. – Конфет хочу. Шоколадных. Ты раньше угощала, как батюшка гостинец присылал.

- Сейчас конфет… нет. Но я привезу, обещаю.

- Ты и вернуться обещала, - фыркнула она. – А вона как вышло.

Она говорила чисто, но простые обиходные слова в речи проскакивали. И, как выяснилось, Марьяна и к этому была причастна.

Луша рассказала, что дом, в котором она жила с мужем, сгорел при пожаре. Муж-домовой угорел, спасая хозяйское добро. В скитах домовых не привечают, и уж точно не приглашают в дом, а без этого ни один из них не может переступить порог. Домаха, оставшись одна, бродила по окрестным деревням, да нигде не могла найти приют.

- Тебе лет одиннадцать было, когда мы в лесу встретились. Ты землянику собирала, с подругами.

- У меня были подруги? – невольно перебила ее я.

- При скитах всегда дети живут. Сироты. И те, кого на обучение отправляют. Ты тогда в сторону от других отошла, я и решилась у тебя хлебца попросить. А ты пирожком угостила.

Марьяна не только накормила домаху, но и пригласила ее в теткин дом, на постоянное местожительство. И имя дала – Лукерья. Луша. Они дружили, Марьяна учила Лушу грамоте и правильной речи, а тетка и не знала, что у нее поселилась домаха.

- А дочка? Я родила ребенка? Когда?

Это волновало меня сильнее остального.

- Так странно, что ты этого не помнишь, - пожаловалась Луша. – Ты уехала к батюшке, и вернулась опять. Живота заметно не было. И мужа… не было.

- Осуждаешь? – поинтересовалась я.

- То ваши обычаи, не мои, - возразила Луша. – Ты ребеночка оставить хотела. А тетка твердила, что ты опозоришь не только себя, но и отца, и ее тоже. Но ты настаивала. После тебя обманули, что ребеночек родился мертвым. А я правду рассказала. О том, что дочка твоя жива. И пообещала присмотреть за ней. А ты обещала за ней вернуться. С тех пор уж год прошел.

- Год? – переспросила я. – Но как…

- Так ты не сразу после родов уехала. Сил набиралась, да жрицей стать хотела. Потом батюшка твой заболел, ты уехала. И вот…

Луша развела руками.

Интересно, и кто же постарался лишить памяти настоящую Марьяну?

- Так она тут? Дочка тут?

- Да где ж ей еще быть… Говорю ж, при скитах всегда сироты живут. Или подкидыши.

Значит, у Марьяны есть ребенок. Из-за этого определенно придется пересмотреть дальнейшие планы. И желание отказаться от чужого наследства уже не казалось мне правильным.

Глава двенадцатая, в которой Владислава отстраняют от дела

Влад

Ворота были распахнуты. Возле них, на улице, стояла подвода, наполовину заполненная тюками и сундуками. Между ней и домом сновали юркие мужички: в дом шли порожние, а оттуда возвращались с вещами.