Книга Эринии и Эвмениды, страница 94 – Риган Хэйс

Лучше бы все так и было. Лучше бы мне умереть, а ей жить за нас обеих. Но мы словно вытянули жребий, где мне досталась длинная тростинка, а ей — короткая. Лучшие всегда уходят первыми.

За хмурыми мыслями не замечаю, как хмурится и небо. Мокрый снег облепляет меня, и я прячусь под капюшоном пальто. Ощущая полную беспомощность, я достаю из кармана смартфон и снова нахожу среди контактов тот самый.

Присцилла Патнэм.

Гудки тянутся мучительно долго. Я уже хочу отключиться, как вдруг на другом конце раздается грубоватый грудной голос:

— Да-да?

Передо мной встает пелена из горячих слез.

— Тетя Присцилла?

По ту сторону молчат. Голос хорошо мне знаком, я знаю, что не могу ошибаться. Вероятно, она просто не может вспомнить…

Но миссис Патнэм опровергает мои догадки:

— Беатрис, это ты?

По венам струится облегчение.

— Да, это я. Простите, что вот так внезапно, я хотела позвонить раньше, но…

— Господи Иисусе, перестань «выкать», иначе я почувствую себя старой развалиной. Ты как там, дорогая? Обещалась ведь позвонить, как устроишься, и не позвонила… А у меня ведь и контактов твоих новых нет. Все хорошо?

Для успокоительной лжи больше нет времени, поэтому я говорю правду:

— Если честно, не очень.

Присцилла выдерживает паузу, прежде чем спросить своим фирменным всезнающим тоном:

— Во что ты влипла, птичка?

Такой я и помню Присциллу Патнэм. Проницательной мадам, от которой ничего невозможно скрыть.

Я чуть ли не рыдаю в трубку, говоря с придыханием:

— Во что‑то очень плохое. Мне нужна ваша… твоя помощь.

— Так, ну-ка не расклеивайся, птичка! — решительно заявляет Присцилла, и я не удерживаюсь от улыбки. — Продиктуй мне адрес твоей академии, как еще давно обещала. У вас же есть родительские дни?

— Да, по субботам.

— Отлично, значит, приеду в эту субботу. Ты расскажешь мне во всех подробностях, что натворила, вместе что‑то да придумаем.

В ответ я надиктовываю ей, как добраться до Уэст-Ривера, а она, как прилежная ученица, все переписывает себе в блокнот. Бормотание Присциллы и ее тяжелое дыхание в трубку дарят легкое умиротворение, и рыдания, что сдавливали мне горло в начале разговора, по чуть-чуть ослабляют хватку.

— Ну все, птичка, теперь уж не расстанемся. Молодец, что позвонила. Я приеду в условленный день, с первым лучом солнца, как Гэндальф, помнишь, как было у Толкина?

Я смеюсь в динамик телефона.

— На пятый день, с востока?

— Непременно. Даже раньше.

— До встречи, тетя Присцилла.

За милой болтовней я добредаю до госпиталя. Снег совсем стих, осев лужами на асфальте. Я подхожу к парковке, чтобы подождать Даньел в машине мистера Хиггинса, но не нахожу ее.

«Роллс-Ройс» исчез.

— Не могли же они… Вот черт!

Опрометью бросаюсь в госпиталь, чуть не сшибаю по пути медбрата, вышедшего покурить, и подлетаю к регистрационной стойке.

— Простите, а мисс Даньел Лэнфорд еще здесь?

Дежурная администратор просматривает записи и отвечает:

— Боюсь, что вы разминулись, — мисс Лэнфорд уехала минут десять назад. Часы приема уже закончились.

— Проклятье!

Под возмущенные взгляды я выбегаю наружу и еще раз осматриваю окрестности. Они не могли меня вот так бросить! Мы же договаривались… Неужели Дэнни позвонила директору и узнала, что я солгала?

Я сверяюсь с часами на смартфоне — шесть вечера. До комендантского часа совсем немного. Над крупными цифрами электронных часов вижу сообщение от Рори получасовой давности.