Онлайн книга «Кошмар на Полынной улице»
|
Катержина не сразу приметила на другой стороне улицы женщину с корзиной, полной свежей зелени. – Доброго здоровьица! – подала голос владелица корзинки. – И вам не хворать, – с готовностью ответила Катержина. – Вижу, к пани Горегляд ходили. – Ходила. – Сильное горе-то было? – Сильное. Но теперь все будет хорошо. Душа свободна, аж петь хочется. На рынке сластей наберу, давно не ела – в горло не лезло ничего! Зато теперь… – Катержина мечтательно прикрыла глаза. – А может, вы меня до рынка довезете? – попросила горожанка. – Боюсь, зелень увянет, пока дойду, тогда дорого не дадут… – С великой радостью! Ослик застучал копытцами в сторону рыночной площади. Незнакомка села плечом к плечу с Катержиной, и после обмена любезностями разговор снова зашел о пани Горегляд. – Она, конечно, помогает страждущим, но уж больно жуткая… как неживая, – поежилась Катержина, – и глаза… черные, словно зрачков нет вовсе! Никогда таких не встречала. – Да что там зрачки – сердца у нее нет, вот что я вам скажу! – горячо подхватила торговка зеленью. – Все это знают. Уж коли можешь от людей горе отводить, добро вершить, так делай, не жди великой мзды! Ну или войди в положение, прими, что несут бедняки. А ей, вишь, золото только подавай! – А вы сами-то бывали у пани Горегляд? – Матерь Божья миловала, – торговка перекрестилась, – а вот сестрица моя ходила. С адским трудом денег набрала. Муж-то у нее пьющий был. Сын уехал на заработки и сгинул. Хоть самой камень на шею да в реку… – Помогла? – А то! И сын вернулся, и муж пить бросил. – Ну так не зря, стало быть, денег собирала? – Так-то да… но пани Горегляд могла бы по доброте душевной и скидки делать. Люди бы ее больше любили и, глядишь, помогали бы чем, раз дочка ее уехала. А то пани все одна да одна. Слуг постоянных нет, боятся. – И дочь такая же? – Что вы! – махнула полной рукой торговка. – Милая девушка, добрая, веселая, отзывчивая. Бедняжка, не повезло ей с матерью, не досталось ни радости, ни улыбки, ни слова доброго. Но есть божья справедливость на свете! Дочка у пани замуж вышла недавно. Очень удачно. То ли в Выжград, то ли в Гаравию, не упомню. – А сам пан Горегляд где? – Не ведает никто. Может, извела она его, – понизила голос торговка и оглянулась на дом пани Горегляд. – Иль сбежал, что немудрено. Пани приехала сюда на большом возу. Никто не знает, что она привезла с собой. И дочка с ней была, и еще служанка – видать, чтоб за малышкой смотрела, пока пани свои делишки творит. Городской голова только рад был дом ей продать. Поначалу она тихо-тихо жила, даже на рынок ни разу не заглядывала, все служанку посылала. И в церковь тоже не ходила. Посудачили люди да и забыли. Мало ли кто в город приезжает. А потом она как-то узнала, что у головы нашего горе приключилось: дочь единственную бродячие циркачи увели. Да не просто увели, а мысли крамольные в голову вложили. Она прокляла всю свою родню, сбережения отцовские украла и сбежала с ними в канун Пасхи. – Ох, упаси Богоматерь! – Катержина схватилась за щеку, будто у нее больной зуб стрельнул. – И что, так навеки и сгинула? – Ну что вы! Догнали их стражники, циркачей в острог закрыли, но денег при них не нашли. И это полбеды! Денег наш голова всегда раздобудет, не впервой. А вот умом девица тронулась! И это было отцу хуже смерти. Так что, – торговка поправила пучки зелени в корзинке, – обратился он к пани Горегляд и услугу ее оценил очень высоко. Тут и пошла молва, и золото рекой потекло. А пани все мало. |