Книга В Питере НЕжить, страница 44 – Лия Арден, Дмитрий Колодан, Елена Кондрацкая, и др.

Рыбкин затушил благовония и задумчиво провёл пальцами по мечу. Тени, клубящиеся внутри стеклянного лезвия, следовали за его прикосновением, как стая гончих собак.

– Она чертовски опасная. Точнее, он. Я зову его Угомон. Он огромен и очень любит есть одиноких прохожих. Для того чтобы сожрать человека, ему достаточно поймать его взгляд, после чего он… – Феликс задумался, явно подбирает слова, – …как бы притягивает его к своему рту. Знаешь, как это делают НЛО с помощью луча во всяких мокьюментари-фильмах. Ну и потом съедает… вбирает его в себя. Поэтому уже вечером двадцать седьмого апреля Гавриил начинает тихонько внушать всем жителям Васильевского острова мысль: «Не смотри в окна. Ни за что не смотри в окна. И не выходи из дома». А Уриил затягивает всё туманом с залива, который не только сокращает видимость, но и замедляет время. Благодаря этому, когда Угомон разрушает какое-нибудь здание, оно рассыпается неспешно, как в замедленной съёмке – и Уриил с Гавриилом в большинстве случаев успевают собрать его обратно, прежде чем процесс станет необратимым. Жаль только, людей не соберёшь.

Феликс взял клинок, пару раз, явно красуясь, прокрутил его в руке и затем понёс в свою комнату. Заинтригованный, я пошёл за ним.

– Ты бьёшься с Угомоном при помощи меча? Не магии?

– Ага. Древних может одолеть только проклятое оружие, созданное специально против них и перед боем напитываемое кровью, ядами и прочими отнюдь не благостными вещами. Именно поэтому, кстати, с ними не сражаются сами ангелы: крылатым нельзя касаться тьмы, даже для благого дела.

Рыбкин посмотрел на меч, маслянисто блестящий в свете солнечных лучей, и убрал его в ножны, лежавшие на кровати. Раздался лёгкий стеклянный звон.

– Если честно, для меня ночь на двадцать восьмое апреля – это самый тяжёлый день в году, – признался Феликс. – Угомон… правда очень сильный, и всякий раз мне кажется, что не я доживу до рассвета. Впрочем, пока что мне благоволила удача. – Он улыбнулся. – Думаю, и в этот раз все будет хорошо. Главное – прийти на бой подготовленным, полным сил и во всеоружии. Поэтому в ближайшее время не вздумай на меня чихать, если подхватишь инфекцию, или что-то такое: мне потребуется каждая капелька моего здоровья.

Я пообещал быть осторожным.

За день до битвы с Угомоном Феликс отправился на одно небольшое дело – нужно было проверить какого-то шумного, досаждающего людям духа, жившего в мусоропроводе старого дома. А вернулся Рыбкин посреди ночи, залитый кровью настолько, что я сам чуть не упал в обморок, когда, проснувшись из-за шума в коридоре, вышел из комнаты и увидел, как он, закрыв дверь и прижавшись к ней спиной, медленно оседает и на лаковой деревянной обшивке остаётся широкая красная полоса.

– Что с тобой?! – Я заметался по квартире, не зная, что хватать первым: аптечку или телефон.

Золотой рыбке можно вызвать «Скорую», или это плохая идея?..

– Дух… Оказался… Не один… – пробормотал Феликс, закрывая глаза. – Я скоро очухаюсь, просто не трогай меня, Женя.

Наутро – до пробуждения Угомона оставалось тринадцать часов – Феликс и впрямь проснулся немного более бодрым. Ключевое слово – немного.

Одна его рука висела на перевязи, костяшки другой были сбиты в кровь, в вороте футболки виднелись бинты, перетягивающие раны на груди – и всё равно на ткани то и дело проступали красноватые пятна. Щёку рассекал длинный глубокий порез, а хромал Рыбкин так сильно, что было больно смотреть.