Книга Спи, милый принц, страница 79 – Мэй

Рассказывать об этом Фелиции Николас не собирался и бросил:

– Я не создан для придворной жизни.

– Тебя называют Бойцовым псом его высочества. Многие боятся. Потому что считают, ты можешь их убить, если того пожелает наследный принц.

Николас фыркнул:

– Ты веришь в кровожадность Айдена?

– Я верю, что он благоразумен. А ты не его убийца, ты его друг.

Фелиция приблизилась, и Николас заметил, что лиф её кремового платья украшен рядами коготков животных. Девушка ощущалась таким же хищником, приближающимся на мягких лапах, чтобы не спугнуть добычу. Жестом Фелиция попросила сигарету, и он не стал отказывать. Жаль, что вспышка магии, чтобы зажечь табак, слишком короткая, и нельзя увидеть то, что отличало Стэнхоупов.

У каждой Древней семьи своя особенная сила. У Равенскортов имелись тени. У Стэнхоупов вроде бы что-то про свет.

– У меня с братом – идеальная связка, – неожиданно сказала Фелиция. – Я знаю, что это такое. Вам с Айденом повезло. Я зачаровываю иногда с другими, ощущается иначе. Это как…

Она попыталась подобрать слова, и Николас, хотя не думал втягиваться в разговор, не смог промолчать, когда дело касалось связки.

– Как танец, – пробормотал он. – Когда движения идеально гармоничны. Или как музыка. Когда не просто играют два инструмента, а складываются в единую мелодию, общий поток, и даже сердца бьются в унисон.

Прислонившись спиной к столешнице, где сидел Николас, Фелиция скрестила руки на груди и кивнула. Вряд ли она уловила, что последние слова про сердца – цитата из Раттер-Кристи. Но она поняла мысль. На миг лицо Фелиции затуманилось, по губам прошлась задумчивая улыбка.

– Зачарование в паре – это укрытие. Но идеальная связка – возвращение домой.

Она затянулась привычно, не в первый раз закуривая. Искоса посмотрела на Николаса и спросила:

– Ты знаком с силой Стэнхоупов?

Впрочем, ответить не дала, вокруг них тут же вспыхнули искры света. Резкие, яркие и почти ослепляющие. Они взвились от пола, окутывая фигуры Фелиции и Николаса. Осколки света походили на крупные снежинки, падавшие не вниз, а вверх.

Часть из них прошлась по Николасу, по его рукам, и он хихикнул:

– Щекотно.

Искры света тут же погасли, а на лице Фелиции читалось откровенное изумление.

– Ты не боишься, – сказала она, и это не звучало вопросом.

– А надо бояться? На светлячков похоже. Красиво.

Конечно, Николас бравировал. Он понимал, почему магии Древних семей опасались, да и было чего опасаться! Сила восхитила, но показывать этого Фелиции он не хотел. А вот пугать точно не пугала. Хотя наверняка, если бы Фелиция пожелала, искры прожгли тело насквозь.

Николас вспомнил дознавательский мундир. В него была вшита пара артефактов, он бы посмотрел, как их чары отреагируют на магию Стэнхоупов. Но тогда Николас бы выглядел скучно-официально и не смог надеть чудесный платок. Он ни о чём не жалел.

Взяв себя в руки, Фелиция качнула головой:

– Принц часто показывает тени? Я думала, у Китобоен вы специально устроили представление.

– Нет, мы всегда такие.

Не рассказывать же ей, что он обожает тени Айдена, такие уютные, как одеяло. Айден до сих пор удивлялся.

Его тоже в Академии поразило, что Николас не боялся. А тот не понимал, чего такого? С первого зачарования с Айденом Николас знал, что принц не желает причинить ему вред. Точно не намеренно. Никогда не причинит. Его тени защитят, скроют и укутают, если потребуется.