Книга Руки, полные бури, страница 122 – Мэй

Его сила билась, будто ровный пульс. Энергичная, гибкая, текущая по невидимым золотистым крыльям. Он сам был жизнью, горячим источником, безграничным небом.

Что-то ещё. Персефона царапнула коготками своей силы по безупречной броне, но не могла понять, что же не так.

– Почему ты приехал именно сейчас?

– Сет позвал.

– Он говорил, ты написал Анубису.

– Я ощущаю его проблему с мертвецами. Не могу помочь, Дуат далёк от моей силы. Но ощущаю.

– Она появилась давно. Почему ты приехал сейчас?

Броня не дрогнула, но Персефона и так поняла, что её смущало. Она, богиня жизни и смерти, наверное, единственная могла понять, в чём дело.

– Ты умираешь.

Гор вздрогнул, оба его глаза, голубой и зелёный, расширились, как будто Персефона узнала его самую тёмную тайну. Наверное, так и было. Но его голос звучал холодно, будто перестук птичьих коготков:

– Я волнуюсь за Инпу, но он уже большой мальчик, моя помощь ему не нужна. И я правда ничего не могу с мертвецами. Но сейчас хочу быть здесь, с ним в том числе. Потому что ты права, я умираю.

– Почему?

– Из-за Кроноса, скорее всего. Он принадлежит миру старых богов, тех, кого не должно сейчас быть. Он разрушает миропорядок одним своим присутствием. И это воплощается по-разному. Уже проснулись чудовища, а для меня лично это ощущение утекающей жизни. Как будто кто-то дёргает нитки из ткани. Моя сила не становится меньше, но однажды наступит точка, и полотно рассыплется.

– Почему только ты?

– Другие наверняка молчат. Откуда я знаю? Надеюсь, смерть Кроноса остановит процесс. Но я не хочу ждать.

Гор помолчал, теребя пуговицу на рубашке.

– Лет сто назад у меня было не очень хорошее время. Инпу пришёл тогда, хотя обычно именно он меня отталкивал. Тут его послал в бездну именно я, причём не очень красиво. Для нас это нормально… но сейчас… больше не хочу так.

Встрёпанный дерзкий воробей и сиятельный искристый сокол.

В коридоре послышались лёгкие шаги Нефтиды, и Гор наклонился ближе к Персефоне, коротко шепнул:

– Не говори никому. Особенно Инпу.

Зевс игнорирует диваны. Он сидит в углу комнаты, закутавшись в одеяло, и смотрит в огромное окно, за которым вихрятся сумерки Подземного мира. Солнца здесь не существует, но постепенно темнеет, загораются светильники из фиолетовых искр. И пусть звёзд тут тоже нет, но ощущается простор.

Гадес неловко топчется на месте. Они с Зевсом не так близки, и он не представляет, как себя вести. Но хорошо понимает, что Персефона права: не стоит оставлять Зевса одного.

Тот подвал даже Гадеса пробрал, пусть он спокойно относится к замкнутым пространствам.

Он ставит поднос с чашками на столик, где нетронутый обед, и Зевс вздрагивает от звука. Смотрит на Гадеса, заметив его присутствие.

Гадес хочет спросить, будет ли Зевс чай, но в итоге молча наливает и подходит, протягивая брату. Думает, что тот откажется, но Зевс берёт чашку. Морщится:

– Сладкий.

– Сеф сказала, тебе такой и нужен.

Зевс кивает:

– Передай ей… спасибо.

Фраза звучит неловко, у него ушло некоторое время вспомнить, что говорят в подобных случаях.

Гадес садится рядом. Ещё хорошо помнит, как это важно, ощущать кого-то живого и тёплого, когда тебе страшно. Он говорит то же самое, что когда-то говорил сам Зевс, выведя братьев из тёмной пещеры:

– Ты в безопасности.

И добавляет то, что всегда правда для него: