Книга Алхимия крови и слез, страница 66 – Мэй

— Мы умираем, — глухо сказал посол. — Ашмер уничтожает нас самих, но мы не можем от него отказаться. Знаешь, почему у нас так много принцев? Потому что нет ни одной принцессы. Женщин всё меньше, дети чаще всего мальчики. Ашмер выедает нас изнутри.

Эйдарису пришлось приложить всю свою выдержку, чтобы не показать удивления. Конечно, такие слухи ходили. Будто бы ашмер влияет на женщин, и они рожают почти одних только мальчиков. Но были и слухи, что халагардские женщины так страшны, что их держат взаперти в глубине территории.

— Ты так спокойно говоришь об этом, — осторожно произнес Эйдарис.

— Скоро это перестанет быть секретом. Даже умирающие, мы владеем ашмером, а на нашей границе Завеса. Мы продержимся достаточно долго, чтобы увидеть ваше падение. Но я не хочу этого ценой моего народа.

Посол помолчал, как будто собираясь с мыслями. Его акцент стал отчетливее, но, когда он заговорил снова, речь звучала четче.

— К тому же, мне некуда возвращаться. Если мое посольство не увенчается успехом, отец меня… не одобрит.

— Он не в курсе, — понял Эйдарис.

В тот момент, когда Астхар произнес всё это о Халагарде, он стал изменником собственной страны. Он не мог вернуться туда с пустыми руками. Его бы не приняли.

— В Халагрде не так, как у вас, — Астхар смотрел, кажется, на Кэла, что-то обсуждавшего с главным сокольником. — У нас все принцы равны в правах на престол, не важно, младшие они или старшие. Наследником станет тот, у кого первого будет жена, способная рожать девочек.

— И ты станешь наследником, если вернешься с принцессой, у которой уже есть дочь.

— Да, — тонко улыбнулся Астхар. — Твоя сестра однажды станет королевой Халагарда.

— Это будет означать союз. Ваш брак будет означать союз.

— Конечно. И я надеюсь, очень плодотворный в будущем. Если всё сложится именно так, однажды я взойду на престол Халагарда. И настанет время реформ. Невозможно вечно скрываться за Завесой.

Он уберет ее, понял Эйдарис. Этот амбициозный принц не только придумал, как стать королем, но и действительно хочет что-то изменить в своей умирающей стране. Это вызывало невольное уважение Эйдариса, хотя он прекрасно понимал, что с умным союзником могут возникнуть и проблемы.

— Мы ненавидим клан, — внезапно продолжил Астхар. Как будто решил, раз дороги назад нет, можно выложить всё до конца. И умереть после этого или вознестись. — Каждый из клана — часть чего-то большего. Мой отец считает, Эльрион надо покорить и смять. Мы можем это сделать. Только нам никогда его не удержать. Империя расползется по швам за пару лет. Начнутся междоусобные войны, а это плохо сказывается на торговле и Ашмерском пути. Отец не прав.

— Это он подослал ко мне воронов?

Астхар кивнул.

— Халагардцы разрознены, разобщены, у нас нет опыта сплоченности. Отец не понимает клан, поэтому боится. Он считал, если убить тебя, империя рухнет.

— Ты так не считаешь?

— Стоит отрубить драконью голову, на ее месте возникнет новая, так у вас говорят. Если убить тебя, место займет твой брат. Уничтожить его и принцессу, так клан вынесет нового главу. Ваша империя построена на клане, и это залог ее долголетия. Отдельные личности ничего не решают. Но сейчас ты голова дракона. Поэтому я обращаюсь к тебе.

Астхар наконец-то посмотрел на Эйдариса. Взгляд был прямым, спокойным. Такого никогда не было у отца Эйдариса, который чуть не развалил империю. Зато был у деда, который эту империю построил.