Книга Алхимия крови и слез, страница 59 – Мэй

— Ты останешься здесь, — сказал Эйдарис. — Станешь частью империи. Ты уже начала становится ею частью. Но я не настаиваю, чтобы ты забыла родину и свои корни.

Дея кивнула. Следующие слова Эйдарису звучали сумрачно, но справедливо.

— Если я узнаю, что ты плетешь интриги или вредишь империи или моей семье, ты будешь наказана.

Дея кивнула. Вспоминая свое последнее письмо брату и надеясь, что Эйдарис о нем не узнает. Вряд ли те слова сильно повлияли на Дэнара, но Дее не хотелось, чтобы мнение императора о ней стало хуже. Это казалось даже важнее вероятного наказания.

Совет прошел привычно.

Министры спорили друг с другом, Эйдарис молчал большую часть времени. Он слушал каждого из них, но решения принимать ему. Он думал о Дее, испуганной Дее, которая в дрожащем свете фонариков казалась такой хрупкой, что хотелось накинуть ей на плечи плащ потеплее, согреть и дать понять, что теперь она в безопасности.

Конечно, Эйдарис никогда бы себе подобного не позволил. Он император, а не конюх какой-то.

Он бы с большим удовольствием поговорил с Лиссой, но она прислала записку, что ее не будет на совете. Вроде как дочка приболела, хотя Эйдарис хорошо мог понять, что сестра тоже хочет подумать и не в компании министров.

Кэл на совет не явился, но для него это было обычным делом. Иногда он умудрялся забывать об этих встречах, а Эйдарис не напоминал. Порой дела андора требовали больше внимания, чем очередные пререкания с министром. Сегодня, правда, Эйдарис даже не представлял, где Кэл, но с ним в любом случае Фер Рин, как успела отчитаться Эли.

Министры обсуждали Мередар, Халагард и Церемонию Первого Огня, пока Эйдарису всё это не надоело. Он поблагодарил и заявил, что на сегодня хватит.

Министры как раз шумно задвигали столы, вполголоса парами продолжали что-то обсуждать, покидая зал, когда внутрь скользнул Фер Рин. Он безошибочно подошел к креслу Эйдариса и коротко поклонился:

— Великий дракон.

— Что-то случилось? — «с Кэлом», добавил про себя Эйдарис. Но Клинок не выглядел обеспокоенным.

— Великий дракон, вам лучше пройти в покои Воли.

Вздохнув, Эйдарис поднялся. Он понял, что Фер Рин ничего не скажет в присутствии навостривших уши министров, и это к лучшему. В коридоре, пока они шагали по плитам пола, Эйдарис мрачно спросил:

— Что он натворил?

— Напился.

— Что? — Эйдарис аж остановился. — Где успел?

— В казармах. Я помог ему добраться до покоев, но счел нужным сообщить.

Эйдарис нахмурился и молча зашагал вперед. Он доверял Клинку, если тот говорил, что императору стоит взглянуть самому, значит, стоит. В последний раз, когда он помнил Кэла пьяным, он и сам знатно набрался. Это было после смерти отца.

В покои Фер Рин заходить не стал, оставшись снаружи.

В комнате горели фонарики, хотя на окне не было для духов — возможно, Кэл не успел зажечь. Он сам сидел на кровати, привалившись к столбику. Стоило Эйдарису подойти, как он ощутил крепкий, почти сбивающий с ног запах какого-то пойла.

— Эйд! — Кэл пьяно взглянул на брата. — Ты что здесь… делаешь? Отстань. Уйди.

— Совсем рехнулся? — тихо и холодно сказал Эйдарис. Он стоял, с трудом сдерживая гнев. — У нас война и проблемы со всех сторон, а ты решил напиться? Это так хочешь убедить меня освободить от должности? Да уж, отличный андор! Воля императора напился с солдатами вместо того, думать о делах империи! Ты этого хотел?