Книга Растворяюсь в тебе, страница 94 – Джей Ти Джессинжер

Она повторяет мое имя, снова и снова, шепчет нараспев, и я чувствую себя королем или богом, большим и могущественным, способным на все.

На созидание и на разрушение. На любовь и на ненависть. На добро вместо всего плохого, что скрыто внутри меня, плохого, которое всегда становится легче и дышать становится проще, когда она рядом.

Через мгновение ее тело расслабляется, веки закрываются. Тяжело дыша, она облизывает губы и прижимается ко мне, нежная и удовлетворенная, ее голова лежит на моем плече, дыхание прерывистое.

Шэй такая мокрая, что вся моя рука стала скользкой.

Сердце щемит, я целую ее в щеку и шепчу на ухо: — Если я растворюсь в тебе, пообещай, что найдешь меня.

Когда Шэй открывает глаза, они затуманены от удовольствия. Она кладет руку мне на щеку и улыбается ангельской улыбкой.

— Я найду тебя, красавчик. Обещаю.

Чтобы разрядить обстановку и справиться с давящей болью в груди, я отпускаю слабую шутку.

— Это может быть больно. Я много вешу.

— Я сильнее, чем кажусь.

Шэй сладко целует меня, вздыхая мне в губы, когда я вынимаю пальцы из ее тела. Затем она смотрит с краснеющими щеками как я неторопливо вылизываю каждый из них, наслаждаясь ее вкусом.

— Это просто неприлично.

— Я бы ел тебя каждый день, если бы мог.

— Это можно устроить, красавчик.

— Мне нужно тебя трахнуть, но сначала ты должна поесть.

— Да, пожалуйста, сначала еда, а потом секс.

— Это не переговоры, красавица. Встань.

Я помогаю ей подняться, поддерживая ее, когда она шатается. Затем помогаю ей сесть, кладу салфетку ей на колени, дарю ей глубокий, страстный поцелуй и возвращаюсь в свое кресло.

Шэй смотрит на меня через стол, пока я пью вино, пытаясь сделать вид, что у меня не дрожат руки.

Блядь. Что она со мной делает. Она — землетрясение, а я — старое скрипучее деревянное здание без опоры в фундаменте. Эта женщина оставляет меня в руинах.

— Ладно, красавчик. Пусть будет по-твоему.

Я улыбаюсь.

— А как же иначе?

Мы едим. Сверчки поют нам серенады. Теплый ветерок шепчет что-то сквозь деревья. Наши взгляды то и дело находят друг друга, задерживаются на мгновение и снова расходятся, чтобы встретиться и задержаться снова. Официанты забирают наши тарелки и приносят что-то новое, что я ем, не чувствуя вкуса, потому что слишком увлечен ею, чтобы замечать что-то еще.

Наконец трапеза окончена, со стола убрали все, кроме наших бокалов с вином и маленького горшочка с топленым маслом, который я настоял оставить. Официанты уходят, оставляя нас одних на террасе.

Как только они скрываются из виду, я поворачиваюсь к Шэй.

— Снимай платье. Каблуки оставь. Дай мне посмотреть на тебя.

У нее перехватывает дыхание. Ее пальцы дрожат на ножке бокала с вином. Она облизывает губы, делает еще один глоток вина, затем поднимается, откладывая салфетку в сторону.

Не говоря ни слова, Шэй расстегивает молнию на платье и выпрыгивает из него, перекидывая его через спинку стула.

А потом она стоит и смотрит на меня в лунном свете, на каблуках и с легкой, застенчивой улыбкой.

Сердце колотится, а член как сталь, и я грубо говорю: — И лифчик тоже.

— Я не хотела портить линии платья.

Я протягиваю руку.

— Иди сюда.

Шэй медленно придвигается ко мне, давая мне время насладиться ею. Мои глаза впиваются в нее. Сияющая кожа и полная грудь, длинные ноги и темные волосы, движения, похожие на строки лирической поэзии.