Книга Королевы и монстры. Яд, страница 121 – Джей Ти Джессинжер

К середине января я уже совсем теряю рассудок.

– Просто позвони ему, детка. Это нелепо!

Я лежу в кровати и разговариваю со Слоан по телефону. Сейчас десять часов вечера. Я знаю, что уже не засну, потому что с его уходом у меня это не получалось.

– Уже слишком поздно ему звонить. В Нью-Йорке час ночи.

– Ты идиотка.

– Я не хочу его беспокоить. У него куча дел.

– Ты полная идиотка.

Я кричу на нее:

– Но почему он не звонит мне? Я сказала, что люблю его, а он как-то странно отреагировал и больше ни разу мне не позвонил!

Она сухо констатирует:

– Ты сама не веришь, что он перестал связываться с тобой, потому что ты призналась ему в любви.

Я испускаю тяжкий, горестный и продолжительный вздох.

– Нет. Не верю.

– Так в чем проблема на самом деле?

Я сглатываю и пялюсь в потолок, охваченная ужасом от того, что сейчас собираюсь сказать.

– Просто… дежавю.

– О. – Слоан замолкает. – О. Так, тебе нужно сказать ему об этом напрямую. Уверена, ему даже в голову не приходило, потому что мужчины бестолковые, но ты не должна снова переживать те события. Это жестоко. Позвони ему прямо сейчас и скажи.

– Да?

– Да! Я вешаю трубку. Позвони мне, когда он все осознает и как следует поползает перед тобой на коленях.

Она отключается, а я продолжаю бороться с собственной совестью.

Кейдж ни разу не говорил не звонить ему, когда он в отъезде, но я не хочу быть одной из тех девушек. Тех прилипчивых, неуверенных в себе и навязчивых девушек. Я человек маленький, но гордость у меня есть.

Хотя, видимо, нет, потому что внутренние терзания после разговора со Слоан длятся ровно десять секунд, а потом я его набираю.

В трубке раздается гудок. Потом второй. На третьем я выпрямляюсь в кровати, а мое сердце заходится в панике, потому что я слышу гудки и в то же время слышу звонок где-то в доме.

Я даже не успеваю подняться на ноги, когда Кейдж врывается в спальню и хватает меня. Мы падаем на кровать, безумно целуясь.

Он в таком же исступлении, как и я: набрасывается на мои губы и пожирает меня, сжимая мою плоть своими грубыми и жадными руками. Я хватаю его за волосы и обвиваю ногами талию. Он наваливается на меня, придавливает меня к матрасу и глухо рычит, не отрываясь от моего рта.

Я вся горю. Это чистая эйфория. Меня опьяняет невероятное облегчение, но еще и дикое желание, и незамутненное удовольствие от его близости: его огромного крепкого тела и теплого пряного аромата. Его вкуса. Тех сдавленных звуков, которые он издает. И его животной страсти – того, насколько он не может мною насытиться.

На мне ночная рубашка. Кейдж ее разрывает. Мои кружевные трусы тоже разодраны на части и летят на пол.

Он швыряет меня на край кровати, падает на колени, раздвигает мне ноги и припадает ко мне, словно голодающий, издавая отчаянные, низкие горловые звуки.

Задыхаясь от радости, я запускаю пальцы в его густые волосы и двигаю бедрами под его языком.

Кейдж шлепает меня по бедру. Я одобрительно постанываю. Он пощипывает зудящую плоть, а потом шлепает еще раз, сильнее. Мои бедра начинают двигаться хаотичнее. Я выгибаю спину и выкрикиваю его имя.

Он резко переворачивает меня на живот, опускает одну ладонь мне на поясницу и другой с размаху бьет меня по заднице.

Он шепчет что-то на своем языке, которого я не понимаю, и бьет меня так, что мои ягодицы горят, киска горячо пульсирует, а я сама судорожно извиваюсь на кровати.