Книга Дело смерти, страница 43 – Карина Халле

Тем не менее, мне не нравится держать это в себе, и я знаю, что позже мне придется поговорить об этом с Кинкейдом.

Мы проходим половину пути через лес, когда я осознаю кое-что.

Единственный человек, который не прибежал на помощь… Клэйтон.

— Это синяк, но кожа не повреждена, — спокойно говорит Эверли, осматривая мою руку и обрабатывая ее раствором. — Тем не менее, думаю, придется сделать тебе прививку от столбняка и бешенства на всякий случай. Проведем курс уколов в течение следующих нескольких недель.

— Это обязательно? — спрашиваю я.

Я сижу в кабинете медсестры, который находится рядом со стойкой регистрации в главном корпусе. В комнату можно попасть только через приемную, поэтому Мишель успела понервничать, пока меня туда вели.

Кинкейд тоже здесь, вместе с Эверли, стоит, прислонившись к двери со скрещенными руками, словно охраняя ее. Его лицо серьезное, брови опущены, создавая тени над глазами, губы плотно сжаты.

— Лучше перестраховаться, чем потом жалеть, — говорит Эверли, одаривая меня сочувственной улыбкой. — Похоже, волк был бешеным, и мы не можем так рисковать. Бешенство смертельно, как только появляются симптомы, и последнее, что нам нужно здесь… ну, ты понимаешь.

«Волк не просто был бешеным — он был мертвым!» Я кричу про себя, чтобы рассказать ей правду. Но не хочу, чтобы Эверли решила, будто я схожу с ума, хотя я точно знаю, что видела. Кинкейд и так смотрит, будто мне место в психиатрической клинике.

Она подходит к шкафу и достает несколько шприцев. Я не могу смотреть и отвожу взгляд к плакатам на стене, один из которых гласит: «Знаешь ли ты признаки отравления грибами?»

— Можешь закатать рукав? — спрашивает она.

Рукава моего свитера довольно узкие.

— Нет.

— Тогда, пожалуйста, сними его.

— Под ним ничего нет.

— Ничего страшного, — терпеливо говорит Эверли.

Смотрю на Кинкейда, словно прося его отвернуться, но он не отводит взгляд и не пасует, как я ожидала.

Встречаясь глазами с Эверли, я вижу, как она слегка улыбается:

— Мы все здесь взрослые, Сид. Ничего такого, чего бы мы не видели раньше.

Я сглатываю. Наверное, она права. По крайней мере, на мне бюстгальтер, пусть и дешевый черный из «Таргет».

Стягиваю свитер через голову, чувствуя крайнюю неловкость. Ощущаю, как взгляд Кинкейда прожигает мою кожу, физически ощутимый и реальный, и мне не нужно на него смотреть, чтобы знать, что тот смотрит на мою грудь.

С трудом сглатываю, чувствуя себя уязвимой, но в то же время желанной, и заставляю себя закрыть глаза, пока Эверли протирает мое плечо дезинфицирующей салфеткой.

— Сильно больно не будет, — говорит она.

Я вздрагиваю, когда игла протыкает кожу, стискивая зубы. Ненавижу свой низкий болевой порог.

— Один готов, — говорит она. — Еще один. Просто дыши.

Я терплю второй укол, и когда открываю глаза, Кинкейд все еще смотрит на меня. Его ноздри слегка раздуваются, и на лбу видны морщины беспокойства.

— Все готово, — говорит Эверли, приклеивая два круглых пластыря. — Не так уж плохо, правда?

«Это было ужасно», — думаю я, хотя не могу объяснить почему.

Я натянуто улыбаюсь.

— Нет.

— А как твоя голова? Головокружения нет?

— Не больше обычного.

Ее тонкие брови сходятся, образуя глубокую морщину. Она точно не делала ботокс.

— У тебя обычно кружится голова? — Она бросает резкий взгляд на Кинкейда, словно это его вина.