Книга Принцесса крови, страница 167 – Сара Хоули

Аня не умерла, но слёзы, что я пролила из-за неё, были как траур. Всё должно было быть иначе. Она должна была исцелиться в Доме Крови. Должна была заново научиться безопасности и надежде, а я — идти рядом, поддерживая её. Мы обе, дальше вперёд, как всегда.

«Должна была». Эгоистичная мысль. Аня — не потускневший подсвечник, который надо вычистить до блеска и поставить обратно в привычную нишу моей жизни. Ей не нужны мои сказки о её выздоровлении.

Но защищать её я должна активнее. Я ходила на цыпочках, подчинялась её просьбам оставить в покое, позволяла ей запираться — и вот к чему это привело. Но если перестану принимать её «нет», не станет ли хуже, учитывая, что именно её ранит?

Я гоняла эти вопросы по кругу, не находя простого ответа.

Дошла до знакомого поворота и замялась. Этот кривой коридор вёл к борделю; внезапно, с тошнотой, мне захотелось вернуться туда, где страдала Аня. Ноги сами понесли меня вперёд, прежде чем я осознала выбор.

По камню эхом катились стоны, и у меня ползли мурашки. Четверть работников — пятнадцать людей и Низших фейри — были в борделе не по своей воле, а значит, сегодня здесь могли твориться мерзости. Среди новых фейри Крови нашлись бойцы — я, наконец, могла бы освободить тех, кого принуждают. Оставалось придумать, как провернуть всё так, чтобы никто не узнал, что это я. Имоджен этот дом и его «персонал» достались от Осрика — не сочтут ли это нападением на другой дом во время Аккорда?

Я взобралась в узкий лоток над комнатами, обтянутыми алым шёлком, одновременно боясь и желая увидеть, что творится внутри.

Кровати были заняты все, но сцены — на мой страх и риск — выглядели нацеленными на удовольствие и, кажется, согласие; хотя увериться было невозможно. Несколько пар лежали, обнявшись, перешёптывались — как я уже видела раньше. Теперь я понимала, почему для некоторых фейри такая фантазия — о близости — была желанна, и почему им приходилось за неё платить.

И всё же чем ближе я подбиралась к последней, самой большой комнате, тем сильнее нарастала тревога. Королевская опочивальня, где Осрик ломал женщин, которых называл «питомцами». Комната отпечаталась в памяти: белые стены с резьбой на похотливые сюжеты, опаловые пологи, низкий лиловый диванчик. В камине — приглушённый огонь, вокруг — мерцающие свечи, пародия на романтику. И в центре — огромная кровать с фиолетовым бельём.

Вероятнее всего, там никого не было бы — разве что Имоджен любила наведываться в это место. Но одна мысль о том, чтобы увидеть его вновь, сводила желудок. И всё же меня тянуло — словно, разглядывая место Аниной муки, я смогу взять часть этой боли на себя. Неразумно, но в моей жизни разумного вообще осталось мало.

Наконец я добралась до решётки и заглянула вниз, в лилово-белый кошмар, освещённый огнём в камине и дрожащими свечами.

Комната была не пустой. Внутри — Торин и Ровена. И Низшая фейри.

Я застыла: самая знаменитая «любовная» пара Мистея — в доме утех. Ровена сидела на lbdfyt, прозрачная ночная сорочка, бокал красного вина; Торин играл на флейте, а босиком танцевала сильфида Иллюзий — тонкая, хорошенькая, с радужными, как пленка масла, крыльями. Он был одет полностью — кожаный доспех, меч; лицо разрумянено, бронзовые волосы влажны от пота — должно быть, только что вернулся с тренировки иллюзорной армии. Зловещая кровать в центре была застелена идеально: либо они только пришли, либо пользоваться ею не собирались.