Книга За туманными вратами, страница 112 – Елена Эйхен

Покинув убежище, я иду следом на безопасном расстоянии. Затхлый воздух пробирается в легкие, вызывая приступы кашля. Закрываю рот рукой и продолжаю идти.

Найти виновного в странной болезни детей – большое дело, даже если выдам себя. Но как же страшно! Все оказалось не так просто, как я думала.

Гул раздается со стороны входа и становится все громче. Я бегу к стене, прижимаюсь к пыльной поверхности. Ладони потеют. Прятаться негде. Через минуту появляется огромная вагонетка, набитая людьми. Такой большой я прежде не видела. Пленников охраняют вооруженные люди в форме, рассредоточенные по периметру. Увидев меня, вагонетчик тормозит, и один из охранников выскакивает, хватает меня за руку и затаскивает внутрь. То и дело кто-то из толпы пытается убежать и получает коленом в живот, но некоторые продолжают сопротивляться и после. Вагонетка трогается и минут через пять останавливается окончательно.

Нас выгружают возле винтовой лестницы, ставят в очередь, ведущую наверх к металлической площадке, огороженной перилами. Я оказываюсь в середине. В грудь будто воткнули кол, воздуха не хватает. Но уйти, не узнав, что происходит и кто виновник, я не могу.

Передо мной стоит худая женщина с ребенком. Она плачет.

– Ну ничего, – говорит она сыну, – Все так делают, – но мальчик не желает

успокаиваться и с каждым словом матери кричит громче.

– Будет больно! Не хочу! Не буду!

– Это совсем не больно, – уговаривает женщина, поглаживая его волосы, – Все произойдет быстро, и после ты даже не вспомнишь.

Высокий мужчина с глазами навыкат, стоящий за мной, отчитывает рыжеволосую жену:

– О чем ты только думала! Давно надо было сделать, а не доводить до такого возраста. На что надеялась? Никто не избежит!

– Но я так не хочу. Не хочу! – ноздри жены раздуваются, – Ни для себя, ни для детей. Почему мы должны?

Мужчина пожимает плечами.

Я смотрю по сторонам в надежде разобраться. Руки дрожат. Во рту пересохло.

У входа на площадку стоит человек в маске, записывает имена прибывших и краткую биографию. Он вешает на шеи людей карточки с номерами. Каждый следующий час начинается новый отсчет.

Блондин в синей рубашке отказывается рассказывать о себе, и его номер помечают жирной красной галкой. Смельчак бросает карточку под ноги и топчет ее, из-за этого ему на шею ставят клеймо. Оно горит красным, прожигая кожу до мяса. Пахнет жареным. Меня тошнит. Людей вызывают по одному, а сопротивляющихся уводят насильно, и вскоре их крики умолкают.

– Этого ты хочешь? – спрашивает жену высокий мужчина с глазами навыкат, и она громко всхлипывает.

Я добираюсь до площадки, останавливаюсь у узкого мостика, ведущего к металлическому креслу. Подходит человек с папкой.

– Имя?

– Милена.

– Кто и откуда? Не задерживайте очередь.

Бежать поздно. Что теперь будет?

– Не слышу, – требует он.

Я молчу. Не стоит рассказывать. Даже имя зря назвала. Всегда так со мной – пока дойдет, уже поздно.

– Это ваш выбор, – человек закрывает папку. Он пишет на ней номер – пятнадцать – и ставит красную галку. – В очередь на психолатор.

Смотрю на кресло. Парень среднего роста с номером тринадцать сопротивляется больше остальных. Три здоровяка усаживают его на кресло и пристегивают ремнями. Лицо тринадцатого кривится от злости, по щекам текут слезы. Свистящий аппарат с четырьмя клешнями опускается сверху, протягивая одну, самую широкую, к голове тринадцатого. Ему вскрывают череп. Капля крови падает на серый пол, смешиваясь с пылью. Служащий приносит деревянный ящик из тележки, и вторая клешня загружает его содержимое в голову тринадцатого, пока третья разбрызгивает антисептик. Тринадцатый механически моргает, вращая глазами. Содержимое кажется бесконечным, но оно полностью помещается в мозг, шипя и выпуская наружу гнилостный запах. Я оглядываюсь – люди зажимают носы. Через минуту тринадцатый обмякает. Лицо его расслабляется. Глаза пустеют, а после наполняются радостью. Крышку черепа возвращают на место, заклеивают и опечатывают, за ухом вбивают уникальный номер и размыкают крепления кресла. Парень встает, отряхивается и, прежде чем уйти, помогает усадить сопротивляющегося четырнадцатого.