Книга Последнее слово единорогов, страница 117 – Виолетта Орлова

Инкард отчаянно рыдает, ему хочется подойти и поднять родителя на ноги. Отомстить убийце и стереть с его лица эту наглую и вместе с тем горькую усмешку! Отомстить немедленно! Всем мерзким подлым тварям, которые подвластны Теням! Но воспоминания безжалостны к своему невольному зрителю: далее Инкард видит Артура. Мальчик, ради которого умер его отец. Исстрадавшееся сердце Инка вспыхивает, будто сухой вереск. Отчаяние переходит в неприязнь, почти лютую ненависть. Странно было со стороны наблюдать жизнь другого человека. Впрочем, Инкард видел далеко не все. Но даже то, что ему открылось, раздразнило его в крайней степени. Он невольно проводил параллели с самим собой: в самом деле походили ли ребята друг на друга? Раньше Инкард тоже был наивным борцом за правду, когда вступился за Тушкана. Один против всех, или все ветки против меня. Но на том славном событии все его благородные поступки закончились, истощились, будто вода во фляге путника, потом началось суровое выживание, когда любые, решительно любые средства представляются хорошими для достижения цели. Но самой ужасной для осознания оказалась следующая мысль: у Артура тоже была сложная жизнь, в ней также имелись потери, препятствия и суровые испытания. Но он не сдал трусливо свои позиции, как Инк. Он верен себе и во всяком деле неизменно поступает благородно. Так, значит, и у него, Инка, тоже имелся выбор? Неужели Нороган все-таки сломал его? Вопрос этот был мучителен сам по себе, но еще более он жалил после просмотра трагичных видений.

Когда воспоминания выпустили невольника из удушливого плена, Инкард почувствовал себя совершенно опустошенным и больным. У него не осталось сил: ни моральных, ни физических. Даже слез уже не осталось. Но вот единорог коснулся его лба своим теплым носом, и в тело мальчика вошла живительная сила.

– Зачем? – только и вымолвил Инкард. Он хотел понять, для чего единорог заставил его так страдать.

– Чтобы ты знал правду, ибо на пути правды – жизнь.

– Она мне ни к чему, – обидчиво возразил Инкард.

– Она всем нужна. Многие подменяют ее своей, «личной правдой», однако истина не может быть субъективна.

– Мне очень плохо, – честно признался мальчик и снова заплакал, бессознательно уткнувшись в фиолетовую гриву животного.

– Я разделю боль с тобой.

Так они стояли какое-то время, пока Инк не понял, что настроение его улучшается, а скорбь уходит прочь.

– Ты единственный естествознатель, которого я почувствовал, подлетая к Беру. Думаю, есть и еще, но я решил выбрать именно тебя.

– Меня? Но зачем?

– Отыщи моего всадника. Артур неожиданно пропал из школы, но есть надежда, что он последует в Беру за остальными студентами. Не знаю точно, когда это произойдет, но я не могу все это время летать возле столицы, так как за мной устроят охоту. Попробуй отыскать его и скажи, что с началом смрадня я прилечу за ним в Троссард-Холл. Пусть ждет меня там.

– Почему ты выбрал Артура, что в нем такого особенного? – чуть ли не с вызовом поинтересовался Инкард, не в силах унять страшное раздражение, охватившее все его существо.

– Ты тоже подружишься с ним, хоть пока слабо в это веришь. Он достойный человек, равно как и ты.

– Вовсе нет! Я делаю как мне хочется, мало забочусь о других. Я воровал и обманывал, подчинялся отчиму даже тогда, когда точно знал, что он не прав, осуждал мать и ненавидел родного отца, – сквозь глухое рыдание заставил себя пробормотать Инк. – Я гордый и эгоистичный, во мне так же мало хорошего, как воды в пустыне.