Книга Баллада Пепла и Льда, страница 12 – Анна Платунова

— Спускай!

Ронан поймал меня за талию и поставил на ноги. Стук копыт и фырканье могучего зверя приближались.

— Бежим!

Мы завернули в следующий проход и не поверили своим глазам, когда увидели в конце него дверь. Задыхаясь, мы рванули к желанному выходу. Не рассчитав сил, я впечаталась многострадальным плечом в деревянное полотно, заскрипела зубами. Позади налетел Ронан и придавил со всего маху. Когда схлынет адреналин, каждая косточка в моем теле будет ныть и саднить.

— Сейчас, сейчас… — бормотала я, слепо шаря ключом по замочной скважине.

Бородка никак не хотела входить в отверстие, но вдруг резко провалилась. Я не успела повернуть ключ, как дверь толчком распахнулась. Мы втроем вывалились в залитый светом коридор. Я первая, сверху навалился Ронан, Веела осталась на ногах и робко протиснулась сбоку.

Прямо перед моим носом оказались высокие, до середины голени, ботинки на шнуровке. В них были заправлены черные брюки, еще выше виднелся край кожаного кожуха. Задрать голову так, чтобы разглядеть лицо, я не сумела, зато услышала насмешливый голос:

— Я смотрю, прибыла новая партия желторотиков. Поднимайтесь и представьтесь.

— Ронан, слезь с меня, — прошипела я.

Достаточно громко, чтобы меня услышали: раздался хохот. Ронан поспешно вскочил на ноги, так торопился, что задел меня локтем по макушке. Не нарочно, но у меня искры посыпались из глаз. Что за неуклюжий парень! Мало мне сегодня шишек и синяков…

Я принялась вставать, но чуть не грохнулась в обморок. Пришлось переждать, опустив голову и уперев ладони в заляпанный грязными ботинками пол.

— Одаренная, немедленно поднимись на ноги и представься, — раздался над самым ухом холодный, режущий, будто кромка ножа, голос.

— Сне́жка, дай ты ей прочухаться, — усмехнулся кто-то. — Видно же, что совсем сопливая и худосочная. Хорошо, что вообще выбралась.

— Никаких поблажек, Ярс, никому. И сколько раз повторять, чтобы ты не смел называть меня Сне́жкой!

Я наконец проморгалась и, пошатываясь, встала. Перед глазами плясали пятна, и окружающий мир казался нереальным. Я увидела ребят из нашей группы, которые зашли в лабиринт раньше и закончили испытание первыми. Вид у новобранцев был ошалевший, будто их пропустили через мясорубку. Никто не ожидал, что в лабиринте придется настолько туго.

В двух шагах от меня обнаружился Нелвин, он пытался отдышаться, прислонившись к стене. Парень потерял где-то свою ленту, и каштановые волосы мокрыми прядями пересекали лоб. Зато живой! Молодец.

— Одаренная! — резанул окрик. — Может, ты соизволишь посмотреть на своего командира?

Папа предупреждал, что нас, новеньких, сразу разобьют на группы, у каждой будет свой эфо́р, командир из числа старшекурсников. Для первогодков он царь и бог, его приказы нельзя оспорить, он волен наказывать или поощрять.

— Не пытайся к нему подлизаться, — говорил отец. — В академии презирают подхалимаж. Однако ценят силу духа. Сразу покажи, на что способна.

Хорошенькое начало знакомства со своим эфором! Вместо того, чтобы назвать имя, я повернулась к командиру спиной и пялилась на помятых одногруппников. Я была дезориентирована и сама не своя от усталости, но вряд ли это меня извиняло.

Я резко развернулась, и меня повело в сторону. Снова раздались смешки. Веселились не измученные первогодки, а парни-третьекурсники, пришедшие поглазеть на новобранцев. С трудом верилось, что эти матерые парнищи старше нас всего на два-три года. Даже широкоплечий Ронан рядом с ними казался угловатым испуганным подростком. Этих парней перековали в горниле, отлили из стали.