Книга Хозяйка старой пасеки 2, страница 79 – Наталья Шнейдер

Хотя, если все мужчины здесь такие, как Стрельцов, оставаться мне старой девой до скончания века!

Я не пожалела, что согласилась устроить Вареньке мастер-класс. Теплый и мягкий воск в руках, кропотливая мелкая работа успокаивали. Голова занята не обидами и кучей дел, а простыми и конкретными задачами. Как аккуратнее слепить восковую модель будущего крепления для когтя. Как сделать форму и не забыть литник и канал для отвода газов. А уж шлифовка подсушенных когтей и вовсе ощущалась чем-то вроде медитации. Монотонные движения, постепенно проявляющийся блеск — никаких мыслей о делах, ссорах и обидах.

В конце концов две формы для отливки отправились сушиться на печь, Варенька получила обещание, что мы непременно продолжим завтра, а я — состояние почти буддистского спокойствия. Настолько, что даже холодная вежливость на лице Стрельцова за ужином меня не задела, а бесконечные благодарности землемера за сутки отдыха в моем доме не утомили. Оказывается, есть своя прелесть в занятии чем-то не жизненно необходимым, а просто для удовольствия. Пожалуй, и хорошо, что возни хватит на несколько дней. Сделать отливку, дождаться, пока она застынет, счистить заусенцы и отполировать как следует. А потом — заняться вышиванием, что ли? В прошлой жизни мне эта наука так и не далась, глядишь, в этой получится.

Я сознательно не стала лезть в дела после ужина. Из житий святых получилось снотворное не хуже чайка Марьи Алексеевны, ночью меня никто не дергал, так что проснулась я рано и совершенно отдохнувшей.

Но все же оказалась не самой ранней пташкой. Кухню наполнял аромат доброго мясного бульона, а у стола стоял Стрельцов. Правда, в первый миг мне почудилось, что на моей кухне хозяйничает кто-то посторонний. Сейчас он вовсе не походил на сухаря в застегнутом на все пуговицы мундире. На столе лежали аккуратные полукольца лука, белые кружки порея, ломтики какого-то корня, а сам граф шинковал морковь.

Я залюбовалась им. Длинные изящные пальцы, сжимающие кухонный нож, которым он орудовал так же ловко, как и пером или — я была в этом уверена — шпагой. Закатанные рукава, открывающие сильные предплечья. Полурасстегнутый ворот рубахи, в котором тоже было на что посмотреть. Косынка, повязанная на голове, придавала ему совершенно домашний — и потому неописуемо притягательный вид. И одновременно эта же косынка в сочетании с просторной рубахой наводили на мысли о романтических морских разбойниках. Только серьги в ухе не хватало.

Наши взгляды встретились. На его скулах появился румянец, и я осознала, что таращусь на него… ну прямо как влюбленная дурочка! Поспешно отвела глаза. Куда меня понесла разбушевавшаяся фантазия!

— Доброе утро. — Голос внезапно сел, пришлось прокашляться.

— Доброе. — По его тону предположить, что утро действительно доброе, было невозможно. — Простите мое своеволие. Но вы отдыхали, а блюдо требует времени. Нужно поставить все до отъезда, чтобы после нашего возвращения нужно было лишь запанировать и изжарить.

Я кивнула и обнаружила, что снова глазею на него будто на чудо какое. Нож в его руках ходил ровно и быстро, явно графу — графу! — не впервой было готовить.

— Давайте я помогу.

— Не стоит, — отмахнулся он. — Остались сущие мелочи. Порезать корень сельдерея, который девочки сейчас дочистят. И сложить потом мясо, печь стушит его сама.