Книга Хозяйка старой пасеки, страница 103 – Наталья Шнейдер

— А таких много? — полюбопытствовала я. — В смысле, затаивших недоброе?

— Не знаю, однако история ваша в свое время наделала немало шума, как вы понимаете. Некоторым людям необходимо кого-нибудь ненавидеть, и неважно за что.

— И девица с подмоченной репутацией — самый подходящий объект, — мрачно заключила я.

— Я бы все же советовал вам не отказываться от официального заключения, сделанного при свидетелях. Если вам неловко оставаться наедине с тремя мужчинами, давайте пригласим в свидетельницы и Марью Алексеевну. Все соседи ее очень уважают.

— Да я и сама Глашу одну с вами не брошу! — возмутилась генеральша.

— Давайте вообще весь уезд соберем, чтобы ни у кого точно сомнений не осталось, — не удержалась я. Опомнилась. — Простите.

Залпом, будто водку, замахнула кружку чая, закашлялась, обжегшись.

— Не волнуйтесь так, Глафира Андреевна, — мягко сказал Иван Михайлович. — Все это чистая формальность, никто из присутствующих здесь не сомневается в здравости вашего рассудка.

Ничего, сейчас зададут пару вопросов и засомневаются! Я нервно кивнула.

— Как вы себя чувствуете, Глафира Андреевна? — спросил доктор.

— Замечательно, — проворчала я. — Если не считать обожженного языка и бессонной ночи.

— У вас бессонница?

— Я сплю как младенец. Когда некоторые темные личности не пытаются влезть в мой дом, швыряясь нашатырем и огненными шарами.

Доктор и князь встревоженно переглянулись. До меня только сейчас дошло, что собеседование уже началось и такое заявление в самом деле выглядит… странно.

— Ночью в дом действительно пытался проникнуть неизвестный, — вмешался Стрельцов. — Я ранил его, но, к сожалению, разбойник сбежал.

Он в двух словах рассказал, что случилось ночью. Иван Михайлович нахмурился.

— Как врач я обязан проявлять осмотрительность в отношении моих пациентов. Но как житель уезда должен всячески поддерживать закон. Я сообщу вам, если ко мне обратится некто с пулевым ранением, полученным в сроки, позволяющие соотнести эту рану с вашим ночным происшествием.

— Благодарю вас, — кивнул Стрельцов.

— А я предупрежу супругу. Порой она жалостлива не в меру, — сказал князь. — Но вернемся к нашему делу.

— Да, конечно, — Доктор снова обратился ко мне. — Вы знаете, какое сегодня число?

— Двенадцатое травня семь тысяч триста восемнадцатого года от сотворения мира, — оттарабанила я. Зря, что ли, только что написала такую кучу писем?

— Какое время года?

— Весна.

— Кто сейчас на троне?

Что-то такое я недавно слышала. Совсем недавно. Мы стояли во дворе и говорили о борделях…

— Императрица Мария Васильевна, — вспомнила я.

— Государыня императрица Мария Васильевна, — поправил меня князь.

— Да, спасибо.

Интересно, сильно ли эта неточность ухудшила мое положение?

— Понимаете ли вы, зачем необходимо это собеседование? — продолжал Иван Михайлович.

— После гибели моей семьи я перенесла нервную горячку, и доктор решил, что я не отдаю отчета в своих действиях. Возможно, так оно и было, возможно, нет, сейчас мне трудно судить. Вы, Иван Михайлович, как врач, князь Виктор Александрович Северский как председатель дворянского совета и граф Кирилл Аркадьевич Стрельцов как представитель власти… А также Марья Алексеевна Пронская, урожденная Раздорская, дама почтенная и уважаемая среди уездных дворян, хотите убедиться, что я могу отвечать за свои поступки и управлять имуществом.