Книга Сиротка для дракона. Боевой факультет, страница 61 – Наталья Шнейдер

Но все же хорошо, что он не стал долго говорить, — солнце хоть и поднялось, но согреть воздух еще не успело, и ветер пробирался в ворот и сквозь ткань мундира.

— Разойдись, — наконец скомандовал Этельмер, и тут же прозвучало уж вовсе несусветное: — Раздевайтесь.

Первокурсники загудели, я ошалело захлопала глазами.

— Парни до пояса, девушки до рубашек, — пояснил преподаватель.

— Так холодно же! − возмутился кто-то.

В самом деле холодно, я бы не отказалась от теплого платка на шею, а скидывать китель не хотелось вовсе.

Погодите. До пояса?!

— Будешь шевелиться — согреешься, — парировал Этельмер.

— Перед девушками? — раздался еще один возмущенный голос. — Пусть они тогда уйдут!

Правда, давайте я уйду! Тем более что разгуливать в одной рубашке тоже не слишком прилично. А уж глазеть на раздетых парней…

— Перед будущими боевыми товарищами. Или, когда надо будет снять рубаху, чтобы тебе затянули продырявленный бок, ты тоже откажешься раздеваться, если помогать будет девушка?

— Каждый год одно и то же, — тихонько хмыкнул Родерик.

Сам он уже расстегивал мундир — не торопясь, но и не мешкая.

— Но сейчас-то у него бок не дырявый, — заметила я. — И я бы тоже прекрасно обошлась без подобного зрелища.

— В самом деле? — ухмыльнулся Родерик и потянул через голову рубаху.

Я торопливо зажмурилась, отворачиваясь — поздно, поджарый живот с причудливой татуировкой и дорожка темных волос от пупка к поясу штанов словно отпечатались в сознании. Я снова открыла глаза и охнула. До сих пор я ни разу не видела раздетого мужчину, пусть даже и до пояса. А сейчас их вокруг было слишком уж много.

Я прижала руки к лицу, но ледяные пальцы не смогли остудить его, наоборот, кажется, и они согрелись от прикосновения к пылающим щекам.

— Лианор, тебе отдельное приглашение нужно? — поинтересовался господин Этельмер, невесть когда оказавшийся рядом. — Прекращай краснеть. Кожа — она и есть кожа. Скидывай китель.

Я кивнула. Завозилась с пуговицами — пальцы не слушались. Сбросив китель на скамейку, где уже лежали чужие вещи, я вернулась в строй. Изо всех сил я старалась не смотреть по сторонам, но как ни старайся, невозможно же глядеть только в землю.

Господин Этельмер снова вышел перед строем, заставил нас отодвинуться друг от друга, а старост курсов — выйти вперед. Сам встал перед первокурсниками и начал показывать, как он назвал «стандартную разминку», старосты других курсов повторяли его движения, как и все остальные. Какое-то время мы махали руками, ногами, крутили головой и туловищем. Это здорово напоминало уроки гимнастики в приюте — в хорошую погоду нас тоже выводили на улицу. Правда, раздеваться не заставляли.

От воспоминаний стало грустно. Вчера утром я радовалась началу новой жизни, а сейчас мне так не хватало старой! Привычного распорядка, знакомых лиц.

«Это нормально — грустить, — сказала мне госпожа Кассия во время нашего последнего разговора. — Нормально растеряться и хотеть обратно. Слишком много перемен. Будет трудно. Но когда-то и учиться ходить было трудно — и все же ты справилась».

Справлюсь. Но, может, мне было бы легче, будь здесь все совсем-совсем другим, чтобы даже сравнивать было не с чем. А не как эта «физподготовка», одновременно знакомая и неправильная.

Из размышлений меня вырвал голос Этельмера: