Книга Сиротка для дракона. Боевой факультет, страница 164 – Наталья Шнейдер

Снова оказавшись в зале, я поискала взглядом близнецов. Да, как Зак и собирался, оба подхватили тех девушек с бытового и пустились в пляс. Не знаю, была ли то простая вежливость, или они действительно никому не мешали, но на них не глазели. А этим двум парам действительно хватало друг друга, чтобы танцевать с явным удовольствием.

Когда объявили маривский танец, мне пришлось отказать незнакомому парню с целительского. Он не показал обиды, остался рядом, но едва мы завели разговор, над моим ухом прозвучал голос, который я узнала сразу, хотя предпочла бы забыть навсегда:

— Добрый вечер, Лианор.

Я обернулась, натягивая на лицо улыбку.

— Бенедикт. Вечер и в самом деле замечательный.

Был, пока ты не решил вспомнить о моем существовании. Пожалуй, Себастьян был прав, когда говорил, что этикет на самом деле здорово облегчает жизнь. Не будь его, я бы спросила в лоб, какого рожна барону от меня надо, и, слово за слово, начался был скандал. А так пришлось улыбаться, лихорадочно вспоминая, кого из них следовало представить первым. Мужчину — женщине, младшего — старшему и менее титулованного… нет, это не подходит. Теоретически мы здесь все равны, и, представляя мне парня с целительского, Оливия не назвала его титула.

— Добрый вечер, Бенедикт, — сказал мой кавалер, выручая меня. — Рад вас видеть.

И опять, как и в самый первый день, я подумала, что, если бы мне сказали, будто рады меня видеть, таким тоном, я бы тут же и попрощалась, но Бенедикту все было нипочем.

— Вы пользуетесь популярностью сегодня, — не унимался он, снова обращаясь ко мне. — И я понимаю почему. Вы настоящая красавица. Удивительно, что делает с барышней подходящий наряд — я едва вас узнал. Никакого сравнения с тем, как вы выглядели в день, когда мы познакомились.

— Благодарю, — сдержанно произнесла я, отгоняя мысль, что в словах Бенедикта было скрыто оскорбление. Просто я терпеть его не могу, вот и вижу подвох в каждой фразе. Как бы вежливо от него отвязаться? Рано или поздно мое терпение истощится, и мы снова поссоримся, а там и до мордобоя недалеко. Не стоит портить людям вечер скандалом.

— И если уж говорить о том дне… я приношу свои извинения.

Я на миг потеряла дар речи. Чего угодно можно было ждать от этого типа, но не извинений.

— Я был неправ и не хочу, чтобы вы сохранили обо мне плохое впечатление, — продолжал Бенедикт, и, как я ни вслушивалась, никак не могла уловить в его тоне насмешки.

Сейчас, пожалуй, он действительно выглядел как будущий международник. Белый фрак с золотыми позументами, золотистый шелковый платок, вежливая полуулыбка на непроницаемом лице. Довольно приятном лице, надо сказать. Нет, никуда не делись ни острый нос, ни прочие углы, но достаточно было исчезнуть надменному выражению, и впечатление стало совсем другим.

— Я не держу зла, — сказала я.

— Тогда выпьем в знак примирения. — Он жестом подозвал слугу с двумя бокалами на подносе. Взяв один, Бенедикт протянул мне второй. — На брудершафт.

— Я не пью, прошу прощения.

— Не оскорбляйте меня отказом, Лианор.

Я заколебалась. Ссориться с ним снова не хотелось. Не знаю, кто из богов внушил Бенедикту мысль о примирении, но если он расценит отказ выпить с ним как оскорбление, то однозначно затаит злобу. А мне здесь еще четыре года учиться.