Книга Сиротка для дракона. Боевой факультет, страница 158 – Наталья Шнейдер

— Понимаю. — Я тоже перестала улыбаться. — И чего ты боишься, тоже понимаю. Но я вытаскивала из петли Джейн, и… Если этого урока недостаточно, чтобы стать благоразумной, то я не знаю, чего будет достаточно.

Оливия кивнула, легко сжав мое запястье, и сменила тему.

— Но сразу видно, что иллюзию создавал мужчина. — Она сунулась в шкаф, извлекая оттуда шкатулку. — Ни одного украшения, ни колечка, ни цепочки. Давай-ка посмотрим…

— Ты что! — испугалась я. — Не надо!

— Надо. Хотя бы заколку, бархотку и браслет с карне. Вот. — Она собственноручно вколола в мою косу над виском шпильку — цветок с серебряными лепестками, украшенными розовым бисером. За ней последовала черная бархатная ленточка с еще одним нежным бисерным цветком. — Очень хорошая иллюзия, — сказала Оливия, пристраивая украшение мне на шею. — Я боялась, что она скроет бархотку, но нет. И последнее. — Она надела мне на запястье поверх иллюзорной перчатки такой же тканевый бархатный браслет, к которому цепочкой крепилась книжечка размером с половину моей ладони. Листки были из тонких костяных пластинок, а в переплет вставлялся свинцовый карандашик.

— Что это? Зачем?

— Это карне. Записывать кавалеров на танцы.

— Разве нельзя просто запомнить?

— Дюжина или больше танцев за вечер. Пообещать один и тот же танец сразу двоим — жесточайшее оскорбление, из-за этого даже дуэль может случиться.

Странно, что Рик не предупредил. Наверное, это показалось ему само собой разумеющимся. Вроде того, что нельзя прилюдно сморкаться или пускать ветры.

— Так что лучше не полагаться на память, — закончила Оливия. — Порядок танцев всегда одинаков, вот, смотри, они уже записаны…

Она открыла книжечку и показала мне несколько страниц.

— Но это очень дорогая вещь! Я не могу…

— С листков все легко стирается, потом вернешь мне карне. Это не самое мое любимое. Значит, если ты уже кому-то пообещала…

— Нет.

У меня никто и не спрашивал. В груди зашевелилась обида — как будто все заранее решили, что я не умела танцевать. Впрочем, так ведь оно и было, я не кричала на каждом углу о наших с Риком уроках.

— Тогда будешь записывать тех, кто к тебе подойдет на балу.

Если подойдет. Но вслух я этого говорить не стала.

— Не больше трех танцев с одним…

— И ни в коем случае не танцевать с одним и тем же два танца подряд, — закончила я за нее.

— Это ты знаешь. Хорошо, — кивнула Оливия. Снова оглядела меня с ног до головы. — Нужен еще ридикюль.

— Зачем?

— Положить хотя бы ключ от двери.

— Для этого у меня есть карманы.

— В бальном платье нет карманов. И не вздумай держать в них руки на людях. Даже если ты не на балу.

Я торопливо вытянула руки по швам — как раз хотела залезть в карманы, чтобы показать Оливии, что мне совершенно не нужны никакие ридикюли.

— Вот, этот простенький, но подойдет. В самый раз к бархотке. — Она протянула черный бархатный мешочек с серебристым замком на серебристой же цепочке. — Во время танца отдаешь его старшей родственнице или подруге, которая не танцует.

— Но…

— Но я слышала, что на вечере посвящения все проще. Как на простых приемах, столы с напитками и закусками вдоль стены, так что можешь оставить его на столе рядом с твоим бокалом.

Я покачала головой. Похоже, это невозможно понять, нужно просто запомнить. Зачем брать с собой сумочку, в которую все равно ничего не поместится, а потом оставлять там, где ее любой может стащить? Впрочем, говорить об этом вслух, наверное, не стоит — может, у знатнюков подобные подозрения считаются оскорбительными.