Книга Хозяйка расцветающего поместья, страница 73 – Наталья Шнейдер

— Не уходи. — Я поймала его за руку.

Муж наклонился ко мне. В лунном свете, падавшем в окно, его лицо казалось непривычно мягким. Он коснулся моей щеки — так легко и бережно, словно боялся, что я исчезну от неловкого прикосновения.

Поцелуй оказался неожиданно нежным, почти целомудренным — совсем не похожим на те страстные, требовательные, которые я уже знала. От этой непривычной нежности перехватило дыхание, защемило что-то в груди. Внутри разливалось тепло — не обжигающее желание, а что-то более глубокое, нежное.

Я потянулась к шнуровке его рубашки, но он перехватил мои руки, поцеловал кончики пальцев.

— Позволь мне, — выдохнул он мне в губы.

Обычно нетерпеливый, сейчас он не спешил, словно хотел растянуть каждое мгновение. Его руки скользили по моему телу, губы касались моих плеч, ключиц, спускались ниже, и я выгибалась навстречу, не в силах сдержать дрожь.

Эта кровать, рассчитанная на одного гостя, оказалась непозволительно узкой — локоть то и дело соскакивал с края, одеяло путалось, простыня сбивалась, и нам приходилось прижиматься друг к другу все теснее. Впрочем, может, дело было вовсе не в размерах постели — просто невозможно было оставить между нами хоть полсантиметра пространства. И все же Виктор не спешил, заставляя меня изнывать от желания, дразня неторопливыми, почти невесомыми прикосновениями.

И когда он оказался во мне, каждое его движение было наполнено не привычной жадной страстью, но той пронзительной нежностью, для которой никогда не хватает слов. Может, именно поэтому все ощущалось острее обычного — я словно заново узнавала его тело, казалось бы, такое знакомое. Я металась под ним, цепляясь за его плечи, кусая губы, и муж не накрыл их своими, заглушая стоны, пока наслаждение не накрыло нас.

На этой кровати по-прежнему не хватало места для двоих, но, кажется, нам обоим было все равно. Виктор обнял меня, прижимая к себе, зарылся лицом в мои волосы. Я прильнула щекой к его коже, все еще разгоряченной, слушая, как замедляется, успокаиваясь, его сердце.

— Я хочу остаться, — шепнул он.

Мне тоже не хотелось размыкать объятия, но я все же спросила:

— Тебе не будет тесно?

— Нет. — Он снова коснулся губами моих губ.

Утром Виктор, как всегда, отправился покататься верхом— он называл это моционом. Княгиня тоже решила подышать свежим воздухом.

— Не знаю, твои ли это травы, легкий ужин или вечерняя прогулка, но сегодня я спала как младенец, ни разу не проснувшись, — сказала она, держась за руку своей горничной. — Сегодня я хочу посмотреть на солнце своими глазами, а не через стекло.

— Проводить вас? — спросила я.

— Ты и без того много для меня сделала, — улыбнулась она. — Занимайся спокойно своими делами.

Однако дел-то у меня особых и не было. Прасковья, когда я предложила ей помощь, отказалась, на кухне уже священнодействовал Жан, и запахи там стояли такие, что у меня живот подвело. Напрашиваться ему в помощницы — только мешать, потому все, что мне оставалось, — переворошить почки и кору да удостовериться, что горшок с будущей мазью спокойно томится в одной из духовок.

Взяв корзинку с вязанием, я вернулась в гостиную. Мотя, как и положено коту, закрутился у меня под ногами.

— Не споткнулась хозяйка о кота — день зря прошел? — улыбнулась я, останавливаясь в дверях.