Книга Хозяйка расцветающего поместья, страница 147 – Наталья Шнейдер

— Подождем, — сказала я. — Моим словам вы вряд ли поверите, а доктора Ивана Михайловича многие в уезде знают.

— Знаем, хоть он и городской, — согласился староста. — Он простых мужиков не чурается. Говорят, больницу собрался строить.

Виктор подтвердил:

— Собрался. Я его из города зазвал, обещал больницу построить на свои да княгини деньги.

Мужики переглянулись.

— Благодарствую, коли так, — поклонился староста. — Но больница больницей, а ежели мор пойдет, так и лечить некого станет.

Виктор кивнул.

— Потому мы и пытаемся его остановить. Если мор разгуляется, он никого не пощадит: ни господ, ни простых людей.

— Евгений Петрович тоже доктор, а он говорит… — вякнул Яшка и тут же заткнулся, будто поняв, что сболтнул лишнего.

— Евгений Петрович? — приподняла бровь я, изо всех сил стараясь казаться спокойной.

— А и впрямь, — задумчиво проговорил староста. — Наш-то барин тоже доктор. Только не припомню я, чтобы ему до наших хвороб было дело. Знай оброк вовремя плати да барщину отрабатывай.

Тут вернулась Марья, с поклоном протянула мне письмо. Я отдала его старосте.

— Вот, прочти. Вслух, чтобы весь мир слыхал.

Староста развернул письмо, прищурился, разбирая почерк доктора. «Грамотный» Михей заглянул ему через плечо. Остальные мужики сгрудились вокруг, даже Яшка, хоть и держался чуть поодаль. Толпа за воротами качнулась, прильнув к ограде, и даже, кажется, дышать перестала.

— «Милостивая государыня Анастасия Павловна…» — читал староста медленно, по слогам, водя пальцем по строчкам. Я не торопила его.

— «Не перестаю удивляться мудрости господней, внушившей вам столь чудесные методы излечения. Даст бог, нам удастся избежать дальнейших смертей, и я тешу себя надеждой, что так и случится…»

Народ зашумел, загудел.

— Не все, вишь, померли, — веско произнес Иван. — А раз в одном молва приврала, так и в главном, поди, обман. Не от барыни черная птица прилетела.

— Это у господ обман сплошной, — снова вмешался Яшка, и я поняла, кого он мне напоминает. Шакала-подхалима при хищнике, что предпочитает пока держаться в тени. — Ежели никто болеть не будет, так и больница незачем! За что с народа деньгу-то брать?

— А за ту больницу с тебя, пустозвон, хоть четвертинку змейки потребовали? — взвился Виктор. Я взяла его за руку, успокаивая.

Староста огладил бороду.

— Ваша правда, барин, новых податей в уезде не объявили. Пока, — многозначительно добавил он.

— И не объявят, пока я председатель дворянского собрания. Если только императрица не решит, тут уж я спорить бессилен.

— За то благодарствую, особенно ежели слово свое сдержите.

Виктор рассмеялся.

— Вот ведь наглец! Княжеское слово крепкое.

Староста поклонился, опять обратился к бумаге.

— «Надеюсь, и карантин…»

Мужик поднял на меня недоумевающий взгляд, и я пояснила:

— То, чем вы недовольны, когда говорите, что людей по домам заперли. Запирают больных — их в отдельную избу. В другую избу собирают тех, кто с больными из одного котла ел или из одного колодца пил. Болезнь не сразу силы набирает, а бесы, которые страданием людским тешатся, только и ждут, чтобы на кого перескочить. Поэтому и запирают, чтобы некуда им деваться было, да гонят особым порошком, я его потом вам покажу.

— Так-то оно так, бесов, конечно, без присмотру отпускать негоже, — вмешался Степан, у которого «семеро по лавкам». — Однако ведь и работать надо, сейчас, почитай, каждый день год кормит.