Книга Луна Верховного. Том 3, страница 30 – Марина Эльденберт

Он невозможный!

Я стягиваю туфли, плюхаюсь на постель рядом с ним и сажусь скрестив ноги.

– Давай покончим с этим! – командую и закрываю глаза.

– Ты же отказалась, – напоминает мой истинный ехидно.

– Я передумала. Я женщина, имею право. Если я не могу сделать это одна, придется делать это с тобой.

Покашливание Хантера свидетельствует о том, что мы устроили друзьям тот еще театр, поэтому я даже глаз не открываю, прошу:

– Али, начинай.

Моя рука оказывается сжата в теплой ладони Рамона. Я вздрагиваю, но не отстраняюсь: я готова пережить эти чувства заново, только бы почувствовать дочь. Пусть даже для этого придется почувствовать Рамона. Последнее меня пугает своей откровенностью. Потому что так нашу близость я не ощущала даже во время секса, когда раскрывалась под ним. Когда отдавалась ему без остатка.

Только, кажется, такие воспоминания, а точнее, чувства, которые они вызывают, совершенно не то, что нужно ему сейчас транслировать, и я сосредотачиваюсь на единственном якоре, единственном существе, которое меня сейчас волнует. На Саре. Под чарующий гипнотический голос Алиши погружаюсь так глубоко, как это только возможно, и тоже открываюсь, раскрываюсь, как делала совсем недавно, и задыхаюсь от силы Рамона, что вплетается в мою.

Сказать, что сейчас легче… вроде как я знаю, к чему готовиться. Но я все равно оказываюсь не готова. Наоборот, в этот раз все кажется острее, особенно, когда нет возможности закрыться. Точнее, она есть, конечно же, но я сама себя останавливаю, когда хочется инстинктивно сжаться, мысленно выстроить границы, запереть свое сердце и свой разум на замок. Я приказываю себе расслабиться, насколько вообще сила воли и расслабление могут сочетаться. Не могут, потому что даже спустя пару минут я похожа на сгусток нервов. Как в таком состоянии любовь дочери транслировать?

Дочь.

Сара.

Я должна думать о ней, а не о нашей связи с Рамоном. Но у меня ничего не получается, и когда я решаю, что не получится вовсе, то чувствую легкое поглаживание. Рамон гладит большим пальцем центр моей ладони, и это приводит меня в чувство, возвращает в реальность. Эта поддержка сейчас такая ценная для меня, и она позволят по-настоящему раскрыть сердце. Почувствовать тепло в груди, почувствовать мою волчицу, а вместе с ней волка Рамона. Это так красиво: наши звери сливаются друг с другом и срываются с места, убегая туда, где их дитя. Как же я забыла, что это и их дочь тоже!

Мое сознание летит следом за моей второй ипостасью: чувствами я с ней. С ней и с волком Рамона. Кажется, вместе мы пересекаем полмира, но на самом деле я этого не знаю. Мы все ищем-ищем на пределе своих возможностей, как единый зверь, до тех пор, пока не улавливаем тот самый аромат.

Запах нашей малышки.

Не знаю, существуют ли в ментальном мире, где может властвовать только сознание, запахи, но я совершенно точно его чувствую. Я замираю, а после всей своей сутью тянусь к ней. Не только я, Рамон движется за мной. Со мной вместе, и…

Если эмоции истинного пугают своей силой, то эмоции моей малышки врезаются в меня своей искренностью. Искренностью, на которую способны только дети. Особенно новорожденные малыши, которые пока еще не осознают этот мир, его законы. Для них не существует слов, для них есть только чувства. И то, что испытывает Сара, то, что я испытываю я через нее, точно не спокойствие и безопасность. Не радость счастливого и самого желанного в мире ребеночка.