Книга Луна Верховного. Том 3, страница 27 – Марина Эльденберт

– Что здесь происходит?

Холодный голос Рамона разрывает волшебство радужного пузыря, и меня выкидывает в такую же холодную и суровую реальность, где мой истинный стоит рядом с кроватью, и взгляд у него совсем недобрый.

Я непонимающе моргаю, потому что слишком резко «вышла» из нашей с Алишей сессии. А после до меня медленно, но доходит, что произошло. Со всеми осознаниями и пониманиями, кто мне помешал.

Я же почти почувствовала ее. А этот… Этот бывший верховный все испортил! Какого беса?!

По ощущениям, я выдыхаю уже не воздух, а злость. Поэтому ударяюсь о него ответным взглядом, смотрю глаза в глаза.

– Разве это не мой номер? – Мой голос от холода разве что не хрустит льдом, я пока не рычу, но это пока.

– Твой, – отрезает Рамон.

– Разве я не могу делать в нем все, что захочу?

– Можешь. Если это не противоречит соображениям безопасности.

Соображениям чего?!

Я взвиваюсь с постели, оказываюсь напротив него. Чувства меня не обманывают – Рамон злой, но я не понимаю почему. Предки, дай мне сил понять этого мужчину. Дай мне сил понять его и не убить в процессе. Мы же вроде нормально поговорили! Обсудили, что теперь заодно, и в то же время, мы не вместе.

– С каким это пор медитации стали опасными?

– Это не было медитацией, Венера. Я знаю, что ты пыталась сделать.

– Пойду прогуляюсь, – сообщила Али, о присутствии которой я на минуточку успела забыть. У меня рядом с Рамоном мозги отъезжают просто, и не в самом романтическом смысле.

– Останься, – прошу я, но она все равно выскальзывает за дверь.

Р-р-р. Значит, продолжить сразу у нас не получится.

– Какая тебе разница, что я делаю? – интересуюсь у Рамона. – Я все время оставалась в номере, куда уж безопаснее?

– Ты хотела позвать Сару.

Я всматриваюсь в лицо истинного и понимаю, что это не вопрос. Он уверен в том, что говорит, и учитывая, что наше с Али решение было спонтанным, то рассказать ему тоже никто не мог.

– Как ты узнал?

– Потому что твое «сообщение» пришло ко мне.

Мое раздражение разом схлопывается, просто отпускает, я потрясенно распахиваю глаза, даже рот приоткрываю от удивления.

– Как… Почему?

– Настройки сбились.

– Я серьезно!

– Я тоже. Когда ты решила ее позвать, зов дошел до меня. Поэтому я оказался здесь.

Я от бессилия падаю на кровать и закрываю глаза ладонями. Значит, я передала такое важное сообщение Рамону. Всю мою любовь, всю мою нежность.

– Ничего не понимаю, – стону я. – Я же ее почти почувствовала. Это было не так, как с тобой.

По-другому. Или мне просто так хотелось.

Я снова раздраженно смотрю на Рамона.

– Это не отменяет того, почему ты пришел. И к чему это: «Что здесь происходит?», если ты и так знаешь ответ?

Глаза Рамона вспыхивают, он зло прищуривается, подается вперед и кладет ладони по обе стороны от меня. Так, что мы оказываемся в недопустимой близости друг от друга.

– Хорошо, спрошу по-другому. Зачем ты это сделала?

У меня вырывается то ли нервный, то ли яростный смешок.

– Сделала – что? Пыталась сказать дочери, что я ее люблю? Идиотский вопрос.

– Идиотская идея.

– Это еще почему? – вспыхиваю я. Хочется отодвинуться, но я не отодвигаюсь. Мы же тут просто беседуем. Об идиотском. – Я же слышу тебя, почему я не могу услышать дочь?

– Теоретически, можешь, – кивает Рамон, и мое сердце пропускает удар вовсе не от оранжевых вспышек, от которых разгорается его радужка, а от призрачной надежды. – Но есть два условия. Во-первых, она должна ответить, осознанно, а она пока – маленький визжащий комок.