Книга Злодейка, приручившая Дракона, страница 29 – Аматариэль Джулианна Кортес

— Кровь на руках… их кровь… Не смог… не сдержал…

Его тело выгнулось дугой. Светящиеся линии на его спине вспыхнули ярче, и я почувствовала, даже через стену, волну необузданной, дикой энергии, от которой задрожал воздух в моей комнате.

И тут до меня дошло.

Его проклятие — это не метафора. Это реальная, физическая пытка. Его драконья сущность, его невероятная магическая сила была ядом, который медленно разрушал его изнутри, пытался вырваться наружу, расколоть его тело, как скорлупу. Его легендарный самоконтроль, его холодность, его жестокость — все это было плотиной. Плотиной, которую он выстроил внутри себя, чтобы сдержать этот бушующий, смертоносный океан. Любая сильная эмоция — будь то гнев, страсть или… или благодарность и страх за другого человека — была трещиной в этой плотине. Любой всплеск чувств мог привести к катастрофе, высвободив силу, способную уничтожить и его самого, и все вокруг.

Мой поступок в ущелье… мое ранение… все это пробило брешь в его защите. Та забота, которую он проявлял, та ярость, которую он испытывал — все это разрушило его внутренние оковы, причиняя ему невыносимые страдания. Мужчина ухаживал за мной, и это его убивало.

Осознание обрушилось на меня с силой лавины. Я смотрела на могучего генерала, которого боялась вся империя, и видела не монстра. Я видела узника, запертого в клетке из собственной силы. Я видела измученную душу, которая каждую секунду своей жизни вела отчаянную, одинокую войну с самой собой.

Ужас и благоговейный трепет смешались во мне с новым, незнакомым чувством. Это была не жалость. Такие, как он, не нуждались в жалости. Это была эмпатия. Глубокое, пронзительное понимание его боли.

Я не знала, сколько я так простояла, завороженная этим страшным зрелищем. Наконец, он, шатаясь, добрел до стола и залпом выпил какой-то темный отвар из стоявшего там флакона. Свечение на его спине медленно пошло на убыль, дрожь унялась. Мужчина тяжело опустился в кресло, закрыв лицо руками. Битва на эту ночь была окончена.

Тихо, как мышка, я прикрыла дверь и вернулась в свою постель. Мое тело трясло. Но не от холода или страха. От шока. Боль в плече казалась теперь незначительной царапиной по сравнению с той вечной агонией, на которую он был обречен.

Я лежала в темноте, слушая, как затихает гроза за окном, и понимала, что этой ночью изменилось все. Моя цель больше не была просто выжить. Теперь у меня была другая цель. Понять. Понять его тайну до конца. И, может быть, — мысль была безумной, дерзкой, самоубийственной, — найти способ ему помочь. Не ради него. Ради себя. Потому что я вдруг осознала, что наши судьбы переплелись гораздо сильнее, чем я могла себе представить. Я заглянула в его личный ад. И теперь я не могла просто отвернуться и уйти.

После той ночи, когда я узнала его тайну, невидимая стена между нами стала еще выше, но при этом — прозрачней. Его молчание больше не казалось мне холодным жестоким безразличием. Теперь я видела в нем титаническое усилие, борьбу, которую он вел каждую секунду, чтобы удержать своих внутренних демонов в узде. А моя тишина перестала быть просто осторожностью. В ней появилось сочувствие, которое я отчаянно пыталась скрыть, зная, что любая жалость будет воспринята им как оскорбление. Мы ходили вокруг друг друга, как два зверя, которые внезапно осознали, что раны одного причиняют боль другому.