Книга Черное солнце, страница 37 – Карина Халле

— Хочешь верь, хочешь нет, но я очень жестокое существо, — шипит он, наклоняясь ко мне с горящими глазами. — Я без колебаний перегрызу тебе горло собственными зубами, несмотря на то, что обещал себе не делать этого. Если захочешь испытать меня, будешь сама испытана, и потерпишь неудачу.

Мои пальцы тянутся к его руке, пытаясь оторвать их от себя, тщетно.

— Я знаю, чего хочу, — продолжает он, тяжело дыша. — Но, честно говоря, ты, возможно, того не стоишь.

Но он не отпускает меня, не ослабляет давления. Я думаю, он собирается убить меня прямо здесь, вот так, задушив одной рукой. Он мог бы сломать мне шею, надавив чуть сильнее, и он смотрит на меня так, словно хочет, чтобы я умерла. Я знаю, ему это понравится.

И все же есть маленькая часть меня, которая не хочет сдаваться.

Которая хочет дать отпор, хотя я знаю, что это бессмысленно.

Борьба идет глубоко внутри меня, из какого-то темного колодца.

— Именно так я и думал, — говорит он мне, и ухмылка расползается по его губам. — Ты хочешь увидеть то, что вижу я?

Он отрывает меня от стены, идет через комнату с вытянутой рукой, держа меня за горло. Мои пальцы пытаются оторвать его, ноги дрыгаются, и все же он продолжает идти и держит меня за шею, как гребаный Терминатор.

Он распахивает дверь ванной, а затем заводит меня внутрь, отпуская мое горло. Это всего на мгновение, достаточное для того, чтобы я сделала глубокий вдох, а затем его рука поднимается к моему подбородку, а другой рукой он хватает меня за косу.

Он поворачивает мое лицо так, чтобы я была лицом к зеркалу, впиваясь пальцами в мою кожу.

Я в ужасе смотрю на наше отражение.

Моя щека красная, фиолетовая и желтая, уродливое месиво расползается по моему лицу, доходя до глаз и носа, остальная часть выглядит бледной, изможденной и слабой.

— Ты видишь? — он хрипло шепчет мне на ухо.

С ворчанием он подводит меня ближе к зеркалу, так что я вижу лишь себя.

И вижу свои глаза.

Мои зрачки приобретают ореховый оттенок, пока не становятся черными.

Золотые полумесяцы мерцают в них обоих, как будто я смотрю на восход луны.

Ничего не понимаю.

Я под наркотиками.

Он накачал меня наркотиками.

Это все объясняет.

— И ты все еще не видишь, — говорит он, и я смотрю на него в зеркало. Он наклоняется, удерживая мое лицо на месте, касаясь губами моего уха, не сводя пристального взгляда. — С другой стороны, зачем тебе это? Ты простая девушка, теперь сама по себе.

Раздается стук в дверь, и он дергает меня за косу. Я вскрикиваю от боли, и он наматывает косу на руку, вытаскивая меня в комнату и направляя к главной двери.

Открывает ее.

С другой стороны стены стоит мужчина ростом по меньшей мере два метра, тоже одетый в смокинг, хотя на нем отсутствует галстук. У него светло-каштановые волосы, волевой подбородок, высокие скулы — все задатки нордического воина.

— Как дела? — спрашивает мужчина с легким неуловимым акцентом. Он смотрит на меня, его глаза светло-зеленые с золотом. — Она в сознании?

Нордический мужчина широкими шагами входит в комнату, закрывая за собой дверь.

— А можно сказать, что раньше она была без сознания? — спрашивает мужчина, держащий меня, не отпуская косу. Я все еще пытаюсь вдохнуть тот воздух, которого лишилась раньше.

Нордический мужчина ухмыляется, складывая руки на груди.

— Смотря, как посмотреть. Не думаю, что она что-то понимала. Теперь кажется, наоборот. Из-за глаз.