Книга Непокорная невеста, или Аджика по - попадански, страница 63 – Хелен Гуда, Агния Сказка

Я взяла большую плетеную корзину и, горестно вздохнув, принялась собирать помидоры, стараясь не смотреть на примятые цветы, измазанные землей листья и подозрительные следы на земле.

На кухне, где алые всплески томатного сока соперничали с алыми же всполохами стыда на моем лице, я отчаянно пыталась обуздать бушующий внутри ураган эмоций и восстановить пошатнувшееся душевное равновесие. Я старалась не думать о незваном госте, незримое присутствие которого я ощущала, а сосредоточиться на приготовлении аджики.

Под струями кипятка, словно в миниатюрном аду, помидоры лопались, точно мыльные пузыри, обнажая нежную, чуть морщинистую мякоть. Пальцы, покрасневшие от томатного сока, предательски скользили, но я упорно продолжала свою медитативную работу, отгоняя тревожные мысли о ночном визитере, пока… не услышала.

Тихий, но отчетливый звук нарушил идиллию кухонного колдовства. Сначала едва слышимое жалобное поскрипывание калитки, потом приглушенный неуклюжий шорох, будто кто-то, не слишком знакомый с законами гравитации, продирался сквозь густые заросли малины, надеясь не оставить следов. Сердце, и без того колотящееся, как бешеный кролик, подпрыгнуло к самому горлу, угрожая вырваться наружу и оставить меня бездыханной на растерзание томатным монстрам.

"Вот он! Нашелся, гад ползучий! Решил вернуться на бис", — пронеслось в голове, словно дикий вопль потревоженного лешего, отключая последние остатки разума и затопляя мозг волной адреналина.

Не теряя ни секунды, без лишних раздумий я метнулась в сторону двора, по дороге прихватив увесистый дубовый дрын, которым вчера подпирала дверь, так сказать, "на всякий случай".

Оружие, конечно, смехотворное, годное разве что для отпугивания ворон и бабок-сплетниц. Но, как известно, в руках ведьмы и старая метла превращается в грозное орудие возмездия. Рывком распахнув дверь, будто сама гроза разверзлась, я вылетела во двор, полная праведного гнева и решимости преподать урок наглому незваному гостю, чтобы впредь раз и навсегда отбить охоту шляться по чужим огородам и топтать любовно выращенные помидоры.

Однако вместо ожидаемого злодея меня ждала совершенно комичная и неожиданная картина.

В распахнутой калитке, словно благородный олень, застигнутый врасплох ярким светом фар посреди ночного леса, стоял… мужчина. Бородатый, в одежде купца и с растерянным выражением на лице. Он явно не ожидал такой “радушной” встречи.

Мужчина удивленно хлопал глазами, словно только что телепортировался из тридевятого царства тридесятого государства прямо в мой огород. Увидев меня, несущуюся на него с дрыном в руках, словно фурия из древнегреческой трагедии, он выпучил глаза еще больше, так что казалось, они вот-вот выкатятся из орбит, и рот его жалобно приоткрылся в беззвучном крике, напоминающем писк испуганной мыши. Казалось, вся его окладистая, тщательно взрыхленная борода затряслась от ужаса как осиновый лист на ветру.

Я замерла как вкопанная в нескольких шагах от него, тяжело дыша как загнанная лошадь и сжимая в руках злосчастный дубовый дрын, готовая обрушить всю мощь справедливого гнева на голову несчастного торговца. Сказать, что я чувствовала себя глупо и нелепо, — это все равно, что сказать, что у кота хвост есть. Я практически напала на торговца, ошибочно приняв его за ночного диверсанта и огородного вредителя.